Компьютерные игры я люблю больше всего на свете — только там ощущаю себя почти полноценным, а не сломанной куклой. И, не имея возможности проявить себя в них как игрок, прокачиваюсь в качестве дизайнера модов и карт. Тут скорость реакции и мелкая моторика рук не так критична.
Я очень поздно заговорил, еще позже пошел, а возиться со мной было некому. Тетя Полина, мамина сестра, взявшая меня на воспитание после того, как родители погибли в авиакатастрофе, работала не очень успешным риэлтором и пыталась построить личную жизнь. Из бедности она выбраться никак не могла — сколько я себя помнил, мы всегда были бедны.
Если бы не тетя, расти мне с пяти лет в детском доме. Когда мне стукнуло одиннадцать, она вышла замуж и родила Сашку, в мои тринадцать — развелась. Сейчас мне девятнадцать, и за это время она сходилась еще несколько раз с мужчинами разной степени изношенности и развития алкоголизма. Один из них, Вова, продержался рекордно долго и вот уже четвертый месяц жил с нами.
Его хриплый недобрый голос, на фоне забормотавшего телевизора в гостиной за стенкой, вернул меня в реальность.
— Полинка! — заорал он. — Выруби ты этот ящик нахрен! Ни свет ни заря!
— А нечего разлеживаться! Иди работу ищи! — не осталась в долгу тетя Полина, а через пару секунд дверь в нашу с Сашкой комнату приоткрылась, и там появилась ее встрепанная голова. — Мотя, проснулся? Поднимай малого и дуй завтракать, отвезу в универ. У тебя полчаса на все.
Машина у нас совсем старая, но еще на ходу, хотя место такой рухляди на свалке. В работе торгового агента, где себя нашла тетя Полина после сокращения с государственной службы, надо быть мобильным.
Я нехотя поднялся и разбудил семилетнего Сашку. Едва открыв глаза, он щербато улыбнулся:
— Доброе утро, Мотя!
— Доброе! Поднимайся лежебока, в школу опоздаешь.
Я пощекотал его, и он, отбиваясь, залился смехом. Оставив брата заправлять кровать, я направился в ванную.
— Моть! — окликнул меня Сашка. — Ты карту закончил?
Я обернулся, и мои губы растянулись в улыбке:
— Ага!
— Круто! — закричал он и начал прыгать на кровати. — Покажешь, что получилось?
— Обязательно. Вечером, — ответил я, выходя из комнаты.
— Быстрее бы вечер! — донеслось вслед.
Умывшись и почистив зубы, я стал одеваться. И то и другое заняло прилично времени, а потому к завтраку подошел последним. И все это время в голове крутились мысли об игре и о созданном мною моде — что скажет модерация, как отреагируют разработчики? Этот день был очень важен для меня, я так долго к нему шел!
За столом Сашка, зевая, допивал чай, а тетя Полина и Вова дожевывали бутерброды, запивая его растворимым кофе.
— Доброе утро, — сказал я.
— Обротро, — передразнил Вова, скривившись. — Полинка, двадцать лет скоро парняге, чего он не съедет? Никакой ведь личной жизни с этим обормотом!
Он сунул палец между зубов, поковырялся там, цыкнул и, сузив глаза, стал буравить меня взглядом.
— Я не обормот, — сказал я, откусывая от бутера.
— Яеормот… — С этими кривляньями он явно перебарщивал, потому что говорил я вполне внятно. Не так чисто, как хотелось бы, но выражался понятно. — Тьфу, блин, вот же уродился, а!
— Не лезь к нему, дурак! — закричал Сашка, подпрыгивая на стуле.
Он всегда был готов за меня вступиться даже перед более сильным. Волнуясь, он выронил из руки чашку, и та со звоном разбилась. На кухне повисла тишина. Вова хмыкнул.
— Я уберу, уберу, — забормотал Сашка, слезая под стол.
— Сиди! Уберет он! Я сама… — незлобно проворчала тетя Полина, поднимаясь. Заметила, что и я сунулся ей помочь, и прикрикнула: — И ты сиди!
Левую руку Сашка пару лет назад сломал. Свалился с лестницы, когда мы не уследили, и неудачно упал. Двойной перелом. Перебило какой-то важный нерв, и с тех пор рука у него немного потеряла в чувствительности, да и владел ею братишка не очень хорошо. Из-за этого у него не получается нормально управлять персонажами в играх, а поэтому больше нравится смотреть, как играю я. Хотя в этом плане и мне гордиться нечем.
Он сидел расстроенный и шумно сопел.
— Саш… — мягко сказала тетя. — Ну чего ты?
— А чего он пристал к нормальному человеку?!
— Да какой он нормальный человек! Дебил! — зло отмахнулся Вова. — Ты еще, мелочь, поговори мне тут!
— Так, а ну закрыл рот! А то вылетишь вон из моего дома! — теперь в перепалку вступила и тетя Полина.
Никогда не понимал, почему ей так не везет с мужиками. Еще относительно молодая симпатичная женщина, а что ни хахаль — то полный придурок. Этот вот, Вова, вообще безработный и без своего жилья.
— Мотька мне как сын, — твердо сказала тетя. — Как Маринка с его отцом сгинули, так я его и воспитываю. А ты хочешь, чтобы он при живой тетке в общаге жил? Никакой он тебе не дебил! Поумнее тебя будет!
— Ладно, ладно, — Вова примиряюще поднял руки, обаятельно улыбаясь. Широкая простодушная улыбка — главное его оружие. — Я же о тебе забочусь, Полин. Кормишь его, поишь, ухаживаешь, а годы-то уходят. Молодость уходит твоя! Ты что, его до конца жизни на своем горбу тащить будешь?
Тетя Полина резко встала из-за стола, ничего ему не ответив.
— Поехали, мальчики, — сказала она.
* * *В том, что я поступил в универ, заслуга тети Полины. Она обивала пороги в департаменте образования мэрии и в кабинете ректора. Она, видя мое увлечение компьютерами, и доказывала многочисленным комиссиям, что я могу учиться вместе со всеми, на очном отделении.
Она хотела как лучше, заботясь не только о моем образовании, но и о социализации. «Найдешь там друзей, вольешься…» — говорила тетя.
Она ошибалась. Не скажу, что сокурсники издевались надо мной, как-то притесняли. Нет, наоборот. Со временем все привыкли к моей манере передвижения и речи, а наш деловитый толстяк Генка, даже помог мне с первой работой — оказалось, что тем, кто предоставляет рабочие места таким, как я, положены налоговые преференции. Так меня приняли в пиццерию. Но дружить со мной никто не спешил.
В группе долго ржали, узнав, что меня взяли курьером, и стали делать ставки на то, сколько я продержусь. Я держался уже третий месяц, внося посильный вклад в семейный бюджет.
— Доставщик пиццы? Серьезно? Ты имел в виду, доставщик вчерашней пиццы? — хохотал Юра, который среди моих однокурсников был заводилой.
Пары в этот день прошли, как обычно, но затем случилось кое-что, навсегда изменившее мою жизнь. Правда, я тогда об этом не догадывался и только порадовался, что меня пригласили на вечеринку. Ее устраивал какой-то знакомый нашей красавицы Ольги Воронцовой. Та позвала Таню, Генку и Юру,