Ад не самое приятное место на свете. Его я тоже не раз видел во сне. Точнее в кошмарах. По большей части кошмары мне снятся об Эрле. О его руках, ногтях и зубах. Но иногда мне снится ад. Пламя, пытки и солдаты. Армия дьявола. Во сне я как будто выше их. Смотрю, как они идут строем. Вступают в битвы. Я командую этой армией, как будто так было всегда. А это плохо. Есть только одно объяснение тому, почему мне снятся такие сны. Я плохой. Злой. Потому что только злой человек может знать, что происходит в аду.
Хочется предупредить Джиллиан о Дональде, но я не могу, когда рядом торчит Эрл. К тому же она все равно мне не поверит.
Когда она сказала Эрлу, что я пролежу в больнице несколько дней, он разозлился еще сильнее. Значит, меня опять ждут неприятности. Но ничего. Я до сих пор чувствую свет. Он проникает сквозь корку. Сквозь внешнюю оболочку. И оседает глубоко внутри меня. Этого Эрлу не отнять. Хочу еще немного помечтать о Датч, но, как только медсестра уходит, Эрл выдергивает капельницу, бросает мне шмотки и велит одеваться. Молча. Иначе я знаю, что меня ждет.
Да, черт возьми. Знаю.
Глава 3
После больницы какое-то время свет я не вижу. Несколько дней сижу в подвале. Все как в тумане. Ким рядом. Я слышу, как она ходит за дверью.
Горло болит – Эрл меня душил. Обычно это не в его духе. Видимо, хотел показать, как сильно разозлился. Причем даже не на меня. Он в бешенстве, потому что девушка, с которой он встречался, нашла меня в подвале. Собственно, так я и попал в больницу. Эрл ушел за пивом, а она спустилась в подвал. Думала найти там стиральную машину, чтобы постирать ему шмотье. Хотела сделать сюрприз. Видимо, Ким была в душе, иначе бы объяснила ей, что со мной все в порядке. Поскольку я был без сознания, барышня решила, что я упал, и вызвала скорую до того, как вернулся Эрл. Думаю, ему пришлось с этим смириться, но он стал злее, чем когда бы то ни было.
Иногда я раздумываю, зачем он заводит подружек. Они ему даже не нравятся. Эрл притворяется. Говорит им то, что они хотят услышать. Но надолго они не задерживаются. Быстро ему надоедают. Эта последняя совершила огромную ошибку. Больше я никогда ее не видел, а она была ничего. Не курила, пахла мятой и готовила мне спагетти.
Я лежу на бетонном полу и думаю о Датч. О девочке, созданной из света. О людях, которые ее окружают и ведут себя совсем не так, как можно было ожидать.
Датч примерно год, когда отец приводит в дом подружку. Мне она не нравится. Слишком похожа на Эрла. К отцу Датч эта женщина испытывает какие-то чувства, к ее сестре – тоже, но как-то странно смотрит на саму Датч. Когда рядом отец, она рассыпается в охах и ахах, но наедине с Датч… Что-то не так. Я чувствую презрение. Зависть. Зачем взрослой женщине завидовать ребенку?
Не понимаю людей. Они улыбаются, когда злятся. Обнимают тех, кого ненавидят. Крадут у тех, кого искренне любят. И завидуют маленьким детям.
Глаза Датч сияют, а свет яркий, как никогда. Мертвая женщина делает вид, будто хочет съесть пальчики у нее на ногах, и Датч заливисто смеется. Отец тоже смеется, а его подружку это злит. В тот самый момент я понимаю, что собой представляет эта женщина. Проблему.
Глава 4
Я умирал сотни раз, но все еще жив. Благодаря ей. Ее свету. Ее улыбке. Умирая, я всегда лечу к ней и нахожу спасение. Исцеление. Свет впитывается в меня, переливается внутри. Чинит поломки. Делает то, что не по зубам королевской коннице и королевской рати.
Иногда я благодарен. Иногда нет. Потому что знаю: так будет происходить снова и снова, но когда-нибудь придется положить этому конец. Когда-нибудь мне нужно будет умереть и не воскреснуть. Но она постоянно меня спасает, хочу я того или нет.
В этот раз все так же. Я у нее дома, пришел на свет. Датч пробегает мимо по коридору и резко разворачивается, как будто я застал ее врасплох. На ней сарафан и босоножки. Волосы стянуты в высокий хвост.
Я остаюсь в тени. Я всегда прихожу в плаще, с капюшоном на голове, и стараюсь держаться в стороне. Но сейчас Датч с огромными золотистыми глазами по-прежнему стоит на месте. Красивые губы приоткрыты. Ей девять, хотя можно дать и все тридцать. Дерзкая, яркая, с тоннами загадок и секретов. Она так и лучится жизнью. Датч – моя полная противоположность. К этому моменту я уже понимаю, почему говорят, что противоположности притягиваются.
Губы у нее пухлые и розовые, щеки теплые. Если бы она меня не боялась, я бы попытался украсть поцелуй. Но Датч в ужасе, и я понимаю, что это было бы неправильно. Так мог бы поступить Эрл. От одной только мысли передергивает.
В коридоре появляется женщина-проблема, она же мачеха, и хватает Датч за руку. Они куда-то опаздывают, и «маленькой леди» грозят неприятности. Почему на ней этот сарафан? Ей же говорили его не надевать. На улице холодно. Значит, пусть померзнет. Может, хоть чему-то научится.
От слов женщины внутри меня закипает гнев, и глаза у Датч распахиваются все шире и шире. Женщина тоже смотрит на меня, но видит только стену, к которой я прижимаюсь спиной. В моих мечтах меня видит только Датч, больше никто.
Теперь они женаты. Отец Датч и женщина-проблема. Поначалу Датч радуется. Не понимаю почему. Этой тетке она никогда не нравилась. А ведь Датч как я. Чувствует безразличие и презрение. Но не понимает, откуда у мачехи такая неприязнь. Датч не видит того, что вижу я. Некоторые люди сами по себе плохие.
Так и не поняв, на что смотрит Датч, женщина разворачивает ее к себе лицом.
- Ты должна это прекратить. Я не шучу.
Острые ногти впиваются в нежную кожу Датч, и мои легкие отказывают. Меня трясет. Я рычу. И страшно хочу убить эту тетку. Врезать ей по роже.
- Я не стану с этим мириться, Шарлотта. Там никого нет, и ты, черт побери, прекрасно это знаешь.
Но Датч по-прежнему смотрит на меня, и женщина сильно толкает ее по коридору к выходу.