Ирина, двадцатилетняя племянница тети Липы, осталась сиротой, девушку поселили у себя дядя и тетя. Ире купили маленькую машину, не ругали, когда та приезжала из Москвы ночью – понятно, молодежь любит повеселиться. А когда еще гулять? Не на пенсии же по танцулькам бегать. И не прошло полугода после кончины Екатерины, как тоже от пневмонии Ира ушла на тот свет. Она никогда не жаловалась на самочувствие – да, девушка курила, любила выпить, но ей едва исполнилось двадцать. И нате!
А сейчас легкие отказывают у Николая, мужа Аси.
– Еду к тебе! – воскликнула я.
– Нет! – истерически кричала подруга. – Нет! Даже не приближайся к нашему дому! Зараза в здании! Вызвала дезинфекцию! Все надо облить, протереть!
– Коля в больнице? – осторожно поинтересовалась я.
– Да, – всхлипнула Ася, – увезли ночью. За один день плохо стало! Вчера утром пару раз кашлянул, да я не насторожилась. В обед он мне сказал: «Устал что-то, пойду прилягу». А я! Дура! Следовало вспомнить Катю, Иру! Так нет! Вообще не задергалась! Предложила мужу чаю с малиной выпить, он отказался, лег не в нашей спальне, а в мастерской на диван. В одиннадцать вечера заглянула в комнату, увидела, что спит, решила не будить. Утром в девять захожу в рабочее помещение и понимаю – беда! Вызвала «Скорую», Колю доставили в больницу, там диагностировали пневмонию. Степа! Ему очень плохо!
– Если у вас провели дезинфекцию, то опасности для окружающих нет, – попыталась я успокоить Асю. – Сейчас примчусь.
– Можно мне к тебе заехать? – прошептала Болотова. – Выхожу из клиники – помчалась туда сразу после того, как узнала, чем болеет Коля. Прошла томограф, сдала анализы. Никакого намека на воспаление легких. Здорова целиком и полностью, заразу тебе не привезу.
– Жду, – ответила я и поспешила в прихожую.
Нина выглянула из кухни.
– На работу собралась?
– Нет, вернусь минут через десять. Сбегаю в кафе через дорогу, куплю пирожных, – объяснила я. – Подруга сейчас приедет. У нее муж в больницу попал. Ася очень сладкое любит.
– Сколько ей до тебя добираться? – вдруг поинтересовалась гостья.
– Минут тридцать-сорок, – предположила я.
Тетя Романа поманила меня рукой:
– Не надо никуда бежать, иди сюда, глянь.
Я вошла в зону кухни, увидела блюдо с тортом и удивилась:
– Откуда торт? Не покупала такой!
– А его не приобрести за деньги, – пояснила Нина Михайловна. – Я сама сделала! И не тортик перед тобой, а яблочный пирог без теста. Готовится за десять минут, печется быстро.
– У нас яблок нет, – пробормотала я.
– Так я с собой привезла, – улыбнулась Звягина. – Выдохни. А что с приятелем? Давай заварю чайку, ты аж зеленая!
Я села к столу, рассказала гостье, что случилось у Болотовых. Нина Михайловна оказалась хорошей слушательницей, ни разу не прервала мою речь своими замечаниями. И чай Звягина заварила вкусный.
Когда я налила себе вторую чашку, Нина Михайловна начала рассказывать, какие прекрасные яблони растут около ее нового дома. Я же все время думала о том, что происходит дома у Аси, и почти не слышала гостью.
Громкий звонок в дверь оказался для меня неожиданностью, я подпрыгнула на стуле.
– Экая ты нервная, – покачала головой родственница Романа. – Молодая, а реагируешь на звук, как столетняя бабка, которая даже мухи боится. Сиди, сама открою.
Глава 4
Пирог без теста мы с Асей съели вдвоем, он оказался очень вкусным, нежным и не падал кирпичом в желудок, как некоторая выпечка. Когда на блюде остался последний кусок, мы решили поделить его, и тут у подруги затрезвонил мобильный.
– Мне звонят из больницы, – прошептала Ася. – Нет, нет, нет, не хочу! Не возьму! Не желаю слышать! Нет, нет! Степа, ответь! Скажи, что это я говорю.
Делать нечего, пришлось взять трубку.
– Здравствуйте, Анастасия, простите, не знаю вашего отчества, – проговорил приятный баритон, – беспокоит доктор Голубев Петр Романович. Николай Юрьевич…
И тут он начал кашлять. Ася вцепилась пальцами в край стола, впилась взглядом в мое лицо и начала бледнеть.
– Выпейте воды и договорите, – не выдержала я.
– Простите, – прокряхтел медик. – Ваш муж пришел в себя! Находится в сознании, способен произнести пару слов.
– Он жив? – воскликнула я.
– Покойники, как правило, не разговаривают, – заметил Голубев.
– Жив, – прошептала я.
Ася заплакала.
– Хочется побеседовать не по телефону, а с глазу на глаз, – продолжил эскулап.
– Через полчаса приедем, – пообещала я.
– Будет лучше, если увижу вас без большого количества сопровождающих, – быстро возразил собеседник.
Я посмотрела на рыдающую Асю. Отпустить Болотову в таком состоянии одну невозможно.
– Приедем вдвоем. Со Степанидой Козловой. Она моя сестра, между нами секретов нет!
Ася вскочила.
– Умоюсь – и помчимся!
Вернулась она в столовую минут через десять.
– Нормально выгляжу?
– Отлично! – воскликнула я. – Поехали.
До клиники мы добрались быстро, поднялись на третий этаж, вошли в нужный кабинет и увидели дяденьку, похожего на Колобка. От самого известного русского хлебного изделия его отличали голубая пижама хирурга и шапочка. Головной убор оказался разноцветным, я прищурилась и поняла, его украшают изображения кошек.
– Садитесь, пожалуйста, – попросил доктор.
Мы плюхнулись в кресла, Ася подняла руку:
– Я жена, Степанида – моя сестра. Что с Колей?
– К сожалению… – начал Петр Романович.
Ася вскочила, распахнула дверь и убежала.
– Чем я обидел госпожу Болотову? – изумился Голубев.
– Вы испугали Анастасию фразой «к сожалению», – объяснила я. – Думаю, она решила, что продолжение фразы прозвучит так: «Скончался, пока вы ехали в клинику».
– Николай Юрьевич жив! – возразил врач.
Дверь приоткрылась, показалась Ася.
– Правда?
– Да! Я же вам по телефону сказал, что мужчина в сознании, – напомнил эскулап.
Подруга показала на меня пальцем:
– Вы с ней разговаривали. Не желаю слышать, что Николенька… что… он…
Голубев взял трубку телефона, который громоздился у него на столе и словно выпал из двадцатого века.
– Прошу вас, зайдите ко мне.
Потом он положил кусок пластмассы с витым шнуром на «тело» аппарата и опять обратился к нам:
– Не желаю более пугать Анастасию Романовну, отброшу в сторону парламентарную вежливость, просто сухо изложу информацию. Ваша семья – наши постоянные клиенты. Мы всех вас любим, уважаем, всегда стараемся помочь. Николая Юрьевича привезли в тяжелом состоянии, диагноз «пневмония» поставили сразу – на КТ увидели характерную картину. Когда господина Болотова повезли в отделение реанимации… – Петр Романович потупил взор. – Вот тут… э… произошло небольшое происшествие!
Ася вскочила.
– Мужа уронили с каталки?
Голубев замахал руками.
– Упаси Господь! Как только вам подобное на ум взбрело?! Нет, конечно. И мы не используем каталки, только спецкровати с бортиками. К больному подошел мужчина, бросил на него взгляд и спросил: «Поставили пневмонию?» Медбрат Федор ответил: «Диагноз сообщается только больному». Мне Федор потом объяснил, что он принял незнакомца за какого-то плохо воспитанного консультанта. Человек находился в коридоре, где не бывает посетителей, это сугубо служебная зона. Кроме того, любопытный был одет в нашу форму, какую носят врачи. Но, несмотря на внешнее сходство с доктором, Федор не раскрыл ему медицинскую тайну. Незнакомец кивнул: «Молодец! Но я не хочу, чтобы пациент умер из-за неправильного диагноза. Пойду с вами».