— Может, начнем совещание? — предложила я. — Кого мы ждем?

— Самого главного, — нежно пропела симпатичная девушка с кудрявой головой, — Никиту Сергеевича, нашего режиссера. Скорей всего, его дела задержали. Обычно Горкин никогда не опаздывает.

Тощий парень, который сидел рядом со мной, хихикнул, тут же замаскировал смешок кашлем и предложил:

— Может, познакомимся? А то ведем себя как совы при луне. Каждая на своей ветке, молчим, моргаем.

— Отличная идея, — согласилась я, — меня зовут Виола Тараканова. Под псевдонимом Арина Виолова я пишу детективы.

— Актер Ленинид Тараканов — ваш муж? — спросила полная женщина в красном платье.

— Он ее отец. Супруг Степан Дмитриев, бизнесмен, кроме всего прочего, владеет фирмой, которая бесплатно помогает всем, кого облыжно обвинили в не совершенном ими преступлении, — громко прочитал лохматый юноша, глядя в компьютер. — Извините, не утерпел, прогуглил вас. Я Юра Миронов, художник. По левую руку от меня сидит Ада Николаевна, ведущая актриса.

Дама в красном платье поморщилась.

— Юра, при всем моем уважении к вам, я вынуждена опять сделать замечание. Я прима.

— Простите дурака, — тут же стал каяться Юра. — Что с художника взять? Да еще с такого, который на первом спектакле работает? Не разбираюсь я пока в театральной иерархии. Вот Ира кто?

Кудрявая девушка развела руками:

— Я просто актриса.

— Ясно, — сказал Миронов, — но если Ада Николаевна прима, то кто Елена Никитична?

— Дружок мой, кем в театре является дочь его основателя, хозяина и главного режиссера? — с самым невинным видом пропела Ада. — Конечно же, она звезда! Яркая! Неугасимая! Гениальная! Любая роль ей подвластна, от Колобка до Дездемоны. Синтетическая исполнительница. Уникальное явление. Таких, как Лена, единицы. Ей бы в Голливуд. Кстати, Леночка, я сейчас шла на собрание, смотрю, впереди ваша матушка по коридору идет, какой-то мешок тащит. Я крикнула: «Рая! Не носи тяжести, возраст уже не тот». Она не отреагировала. Я догнала ее, взяла за плечо… ба, а это Ирина! Булова с каждым днем становится все больше и больше похожей на Раису. Сейчас она прямо клон твоей матери. Всегда была блондинкой! И вдруг! В один день стала шатенкой, вместо длинных волос — каре, свитер серый и мешок в руке. Рая номер два. Поразительно, на что молодые девушки идут, чтобы только роль получить.

— На мой взгляд, деление труппы на простых и великих исполнителей нелепо, — заметила Елена. — Думаю, понятно, что есть талантливые и бездарные актеры. А уж у кого какие погоны на плечах, звания, медали и тому подобное, не важно.

Я мысленно ей зааплодировала. Ай да умница, сделала вид, будто не поняла, что Ада издевается.

Дверь хлопнула, в комнате появился мужчина в очках, тот самый, что грубо накричал на меня на шоссе.

— Все на месте? — поинтересовался он. — Никто не опоздал? Явиться не вовремя — значит проявить неуважение к коллегам. Приезжать раньше — нецелесообразно. Вот я прибыл точнехонько в четырнадцать, как штык!

Я, молча слушая Горкина, вынула телефон и посмотрела на сообщение от Сони. «Завтра, в тринадцать тридцать. Театр «Семь гномов». Не опаздывай. Режиссер обидчив, как енот, и вонюч, как скунс. Решит, что писательница его не уважает, устроит фейерверк, разнесет все на фиг».

— Где автор? — спросил режиссер, усаживаясь во главе стола.

Я помахала рукой:

— Тут.

Никита Сергеевич прищурился, достал из кармана очечник, водрузил на нос очки и потер руки.

— Прекрасно. Начнем работать. Итак! Книга «Биография морской свинки». Криминальный роман. Главный герой Никита Павлов погибает на последней странице. Так?

Похоже, Горкин не узнал меня или сделал вид, что не узнал.

— Да, — подтвердила я, — его жена Нина поняла, что убийцей их сына является родной отец.

— Никто не может лишить жизни собственное дитя! — пафосно заявила Ада. — Это я вам как психолог по первому образованию говорю.

— А вот мне хочется придавить Васю, когда он с утра до ночи и с ночи до утра плачет, — признался Юра.

— Значит, Вася не ваш ребенок, — сказала Ада, — это я вам как психолог по первому образованию говорю.

— Стопроцентно мой, — усмехнулся парень, — сын похож на меня.

— Внешнее сходство ни о чем не говорит, — уперлась прима, — и очень часто это просто кажется. Вы уверены, что жена произвела Василия на свет от вас. Поэтому для якобы папаши мальчик становится якобы его копией. А в реальности…

— У него глаза голубые! — перебил артистку Юра. — Как у меня.

— Смешно! — воскликнула Ада. — У Никиты Сергеевича они того же цвета. Может, он отец Васи?

— Лида никогда с Горкиным не встречалась, — отбивался художник, — она в театре не бывала.

Ада Николаевна сделала широкий жест рукой.

— Москва огромна. Кафе, метро, много людей. Не обязательно ходить сюда. Есть гарантия, что ваша жена ни с кем не встречается? Не завела любовника?

— Вася — мой сын, — пробурчал Юрий.

— Но вы испытываете желание его придушить? — прищурилась Ада.

— Случается порой, — честно ответил парень.

— Родному отцу это никогда и в голову не придет! Это я вам как психолог по первому образованию говорю, — отчеканила актриса, — вы бессознательно понимаете, что мальчик плод левой связи, поэтому руки тянутся к горлу малыша. Но сознательное «я» останавливает порыв…

Мне стало жаль Юру, который явно растерялся, поэтому я вмешалась:

— У каждого отца бывают в жизни моменты, когда он злится на отпрыска. Но в романе нет и речи