– Спокуха. Первое правило арены: ничего не бойся и верь в себя. Второе: жизнь – игра, мы получаем от нее удовольствие. Третье: не планируй неприятности, иначе утонешь в них! Четвертое…

– Пришли, – оборвал брата Антонио, – я, соответственно, начинаю! Мара, ты на дверях. Мими, солнышко, вперед! Ваня! Где кураж? Представь, что там арена, зритель. Ну! Айн, цвай! Через пять минут твой выход, готовь антре!

Я глубоко вдохнул, выдохнул, вдохнул, выдохнул и вошел в небольшой бар, набитый мужчинами.

Мими уже сидела за столиком у стены. Я, изображая благородное негодование, воскликнул:

– Вот ты где! Опять в карты режешься!

Макака опустила голову. Если не знать, что Мими обезьяна, то легко примешь ее за женщину. Тело ее скрывало широкое платье с длинными рукавами, ноги обуты в ботинки, на голове парик из длинных светлых волос, а лицо закрывают огромные очки. Губы, накрашенные ярко-красной помадой, завершали образ.

– Это невозможно! – вопил я.

Бармен опустил стакан, который тщательно протирал салфеткой, и спросил:

– Чего орешь?

– Много она проиграла?

– С обеда сидит, – меланхолично отозвался успевший войти в помещение Антонио, – денег у бабы лом! Ща моя очередь с ней партийку раскинуть.

– Нет! – замахал я руками. – Милая, пошли домой!

– Не лезь! – занервничал Антонио. – Уговор дороже денег. Мужики, кто хочет в покер сесть? Тут баба в компании!

– Я! – воскликнули сразу три идиота.

– Вы уж там сами договоритесь, – фыркнул средний Морелли, – да поживей. Я у ней тридцать две тысячи отжал, еще охотца.

– Мы вместе! – кинулись к столику мужчины.

– Э нет! – отмер я. – Сам сяду! Моя жена дура! Хочу ей помочь!