Смеялась громко, заливисто, от души и очень долго.
Когда, уставшая и запыхавшаяся, поняла, что навалялась вволю, села и начала ворошить сумку в поисках припасов. Что у нас тут? Печенье, ещё печенье, шоколадка, шоколадка, шоколадка, три батончика и две лапши быстрого приготовления. И откуда-то ещё яблоко. Вот спасибо, Людмила Васильевна! Приятно, правда приятно, я про него и забыла уже.
Вгрызлась зубами и тут же закусила печеньем. Кошмар! Хорошо хоть воды с собой догадалась взять ещё дома. В поезде на чае жила и на соках, так что бутылка была нетронутой. Сделала пару экономных глотков и отложила печенье. Надо бы ручей какой найти что ли, если я ночевать тут вознамерилась? Говорят, в Крыму вода чистая… Дальше что ль идти пора?
Встала, выбрала листья из волос и двинулась в том же направлении. Теперь уже немного пришла в себя и стала думать: куда идти? Назад не хотелось — там я уже была, а по сторонам всё было точно таким же, как и впереди: никакого намёка на цивилизацию. Недолго думая, решила идти так же вперёд.
Шлось совсем легко, даже неуклюжая сумка через плечо не мешала. Радость, переполнявшая меня, давала силы.
Ещё через пару часов ходьбы, я, неожиданно для себя, вышла на дорогу, идущую поперёк моего направления. Хотя как дорога? Даже не дорога, а широкая, хорошо протоптанная тропа с узкими колеями. Решив подумать над увиденным, села на невысокую земляную насыпь вдоль тропы, слабовольно достала пачку печенья и начала думать вслух:
— Если здесь есть дорога, значит, здесь есть и тот, кто по ней ездит. А если здесь есть кто-то, кто ездит по этой дороге, то рано или поздно, он здесь проедет. А если он рано или поздно здесь проедет, то я смогу его дождаться. А если я смогу его дождаться, то значит, я смогу спросить у него, где тут жильё? И, если я это узнаю, то смогу решить, что мне делать дальше. Вот так просто. Так я и сделаю, — сказала сама себе и жадно откусила печенье со вкусом какой-то химической добавки. Не хотелось задумываться о том, что возможно этой тропой и не пользуются почти. Да и не больно-то она мне нужна была, больше хотелось передохнуть просто и подождать кого-то чисто ради интереса.
На удивление, ждать пришлось недолго. Видимо, незнакомый мне бог удачи всё ещё не отвернул от меня своего лучистого взора. Приблизительно через полчаса, как раз тогда, когда я стала сомневаться в правильности своего решения и нетерпеливо ёрзать на уже давно впивавшейся в мягкое место деревяшке, с правой стороны послышался шум, и из-за кустистого поворота показалась лошадёнка светлого цвета, впряжённая в телегу, а на телеге, с вожжами в руках восседал старичок. Я бы сказала, «типический-типический». Похожего ещё рисовали в советском мультфильме о рыбаке и рыбке.
Он подъехал, остановился и преспокойно оглядел меня, будто я была свежим сорняком в его огороде, и он прикидывал, выдрать меня, или пусть, так уж и быть, растёт. На нём была простая льняная рубаха и такие же штаны, светлая меховая жилетка и вязаная шапочка. Густая борода, ещё не до конца поседевшая, но уже больше серая, чем каштановая, и густые тёмные брови. Несмотря на время года, он был почему-то босиком.
С виду спокоен и даже немного строг, но в глазах светилось озорное любопытство.
— Здравствуйте… — робко начала я.
— Ты што здесь делаешь? — строго перебил меня старичок. От такого напора я опешила, проглотив вежливое приветствие. Наверное, объяснить надо? Или нет? Пока стояла с открытым ртом, дед продолжил допрос: — Чего тебе тута надо? Небось, цветы рвать да ветки ломать? Знаю я вас, озорники этакие! Ходють тута всякие, гуляють, мусорять, а потом хоть трава не расти! — старичок строго поджал губы, но глаза продолжали блестеть.
— Я заблудилась, — в конце концов выдала я, обобщив, насколько это было возможно.
Как-то теперь уже и боязно у него спрашивать что-то, а уж объяснять желание вообще отпало. Чем я ему не понравилась? Даже обидно, ведь мне-то он был симпатичен — такой дядечка, прям из сказки! Да и понять не могла до конца, правда он сердится, или шутит? Озорные искорки вводили в замешательство.
— Как так? Я скока хожу тута, а ещё ни разу не заблудился. Ты што, небось, нездешняя?
— Да.
— Ну, так чего ты здесь ходишь? У себя ходи, — резонно заметил старик. Наверное, он лесник здешний?
— Я нечаянно сюда попала! Я из дома убежала, — стала терять самообладание и поэтому мямлить. — И вообще я не знала, что здесь так строго. Тут вообще ходить нельзя? Заповедник что ли?
— Ну, почему нельзя? Если ты друг, то можно. А вот если враг, то нельзя.
— И как узнать, кто я вам? — дед всё больше запутывал меня, и если в тот момент, когда я его увидела, я уже примерно представляла, как пройдёт диалог, и даже заготовила пару выгодных предложений, то теперь чувствовала себя полной дурой. И с чего я взяла, что деревенские меня поймут? Что, зря на рекламе училась? Могла бы и догадаться, что простой люд мыслит по-другому.
— Просто, — стал пояснять старик. — Если ходишь, зверушек не обижаешь, ветки не ломаешь и не портишь ничего, значит, друг, а вот ежели гадишь везде и зверьё пугаешь, значит, враг.
— Я ничего не ломала, а зверей вообще не видела, — я честно боролась с собой, но к собственному стыду мямлила всё более явно. — Уж простите, если что не так. Я никого обижать не хотела, просто мне некуда было идти, — печально посмотрела на старичка, а он в свою очередь чуть заметно улыбнулся. Неужели всё-таки понял?
— Ну, раз так, то значит ты — друг, — покровительственно заключил он.
— Спасибо, — я искренне улыбнулась, даже отлегло немного. — А… — я вспомнила, что хотела спросить совета, — а что же мне теперь делать?
— Как что? Иди дальше, куда шла, — философски заметил лесник. — Ревун!!! — возмущённо воскликнул он и шлёпнул, как теперь стало ясно, коня по крупу, правда прервать обильное мочеиспускание это не помогло. — Ну что ж ты! Не при даме-то!
Я уткнула рот в кулак, скрывая смешок, сделала пару шагов назад и подождала, когда действо закончится. Воспитанные леди не обращают внимания на подобные происшествия! А перед этим дедом как-то не хотелось выглядеть быдлом, тем более что дурой я уже себя ощутила.
Когда всё закончилось, опять подошла ближе и спросила, благо обдумать следующий вопрос времени хватило:
— А где тут поблизости село есть какое-нибудь или город?
Дед усмехнулся, смерив меня ехидным взглядом:
— Неа, нетути. Никого, окромя меня, тута не ездить! Токмо я, а в сторожку свою