Меж тем Ришелье мог нравиться дамам. Он был довольно высок, красиво сложен, имел славу отличного наездника и прекрасно владел оружием. К тому же кардинал следил за собой: его усы и бородка соответствовали всем требованиям моды, густые темные волосы были тщательно завиты, а живой и проницательный взгляд серых глаз смутил и покорил немало придворных сердечек…
Мадам де Комбале тоже не устояла.
Формально кардинал имел право держать при себе родственницу, исполнявшую обязанности домоправительницы. Но правда об амурных похождениях подобна шилу в мешке. Мари-Мадлен сперва расстраивалась, но потом поняла: без сплетен Париж не живет. И это еще не самая страшная беда по сравнению с котами…
– Везет же дамам, у которых одна или две милые кошечки, – сказала она парфюмеру. – Но в Пале-Кардиналь их два десятка, а последнее приобретение его преосвященства – самое зловредное. Этот огромный кот сразу решил показать нашим крошкам, кто в доме главный! Я так и не поняла, как он пробрался в мою гардеробную. Чем ему не угодили мои юбки?.. Вы что-то хотели сказать, мэтр?
– Мадам… Вы – ангел, мадам! Вы не ведаете дурного… – Парфюмер смутился. – Парижане говорят много гадостей о кошках его преосвященства. Кошки, сами знаете… Кошки – очень подозрительные животные. Дьявол, который служит ведьмам, состоит при них в виде черного кота… Моя супруга не так давно принесла в дом премилого котенка. Но чем старше становилась кошечка, тем ее взгляд делался все более демоническим. И когда однажды она пропала, я перекрестился с облегчением!
– Ах, хоть бы точно так же пропало и это чудовище!.. Поверите ли, мэтр, когда я вошла в гардеробную и увидела его на своей юбке… Мэтр Барре, я перепугалась, я стала творить крестное знамение! Но кот посмотрел на меня такими круглыми и злобными глазами, что я попятилась! Мало того, что его преосвященство год как завел совершенно черного кота и назвал его Люцифером, так теперь еще и этот дикий зверь! Говорят, его привезли из какой-то загадочной Московии?..
– Я не смею давать советы вашей милости… – Парфюмер понюхал смоченные эссенцией складки платья и поморщился. – Про Люцифера знает весь Париж. Но если бы я посмел советовать! Я бы пригласил монаха, умеющего изгонять нечистую силу. Как подумаешь, что в Пале-Кардиналь живут демоны… А ведь известно, что демоны являются в облаке страшного смрада!
– Его преосвященство молится утром и вечером, и при этом присутствуют кошки. Может, не во всякое животное вселяется нечистая сила? – с надеждой спросила де Комбале.
– Этого я не знаю, мадам. Но если так, все равно и Люцифер, и новый кот его преосвященства кажутся мне подозрительными. У его преосвященства есть враги, и этого нового кота его преосвященству, может быть, подарили неспроста. Неизвестно, что он еще натворит… А так – прикажите своим камеристкам как следует запирать окна гардеробной. Известно, что кошки умеют просачиваться в самые узкие щели.
– А еще мне нужны хорошие курения! Я бы поставила курильницу в кабинете его преосвященства. Просто стыдно: к кардиналу часто приходят знатные господа, и вот им приходится нюхать эту гадость!
– Но разве кошек не выпускают в сад?
– Мэтр Барре, вы когда-либо пробовали объяснить кошке правила приличного поведения?!
Парфюмер развел руками.
– Я человек маленький, мадам. Не дворянин, не придворный, – сказал он. – Я не могу указывать вашей милости… Но только знайте: Парижу любовь его преосвященства к кошкам кажется очень подозрительной. Для вас же лучше от них избавиться или хоть свести их число к разумному…
– Ах, все это я знаю! Я подумаю… Бернадетта!
– Она вышла, мадам, – сказала Сюзанна, помогавшая мэтру Барре расправлять складки. – Ну вот, все платье с изнанки смочено эссенцией.
Эта стройная синеглазая брюнетка была незаконнорожденной. Ее родители, две знатные особы, тайно отправили так некстати образовавшегося младенца в деревню к кормилице. Обычно такие дети, десятками появлявшиеся на свет по всему королевству, мёрли как мухи, но Сюзанна выжила и, как умела, начала прокладывать себе дорогу к богатству и удачному замужеству. Добравшись до столицы, девушка некоторое время мыкалась в поисках работы, едва не угодила в бордель дядюшки Пежо, что на Королевской улице, но в конце концов устроилась белошвейкой в мастерской мадам Оденкло. Там-то ее и заприметила домоправительница кардинала и взяла к себе в услужение. Сюзанна, будучи девушкой неглупой, поняла, что птица удачи наконец-то обратила на нее внимание. В Пале-Кардиналь стоило служить хотя бы ради выгодных знакомств. А что касается разных неудобств, вроде кошачьей вони, приставаний Жана или нередких вспышек раздражения госпожи де Комбале, то на эти «мелочи» юная камеристка старалась не обращать внимания…
Сюзанна и мадам разом склонились над платьем.
– По-моему, это еще хуже, чем было, госпожа, – честно сказала камеристка.
– Подождите, подождите, это лишь первое впечатление! – засуетился парфюмер. – Пусть платье проветривается хотя бы два дня…
– Что ж, выбирать не приходится. Теперь несите розовое, – велела мадам де Комбале. – Оно тоже «благоухает». Мэтр, а не помогут ли тут курения? Нет ли у вас состава, чтобы окуривать одежду?
– Есть составы, которыми окуривают во время чумы, мадам. И уж не знаю, возможно ли… – в замешательстве отвел глаза Барре.
– Эти кошачьи ароматы хуже всякой чумы! – решительно отрезала де Комбале. – Сегодня же к вечеру доставьте вашу курительную смесь в необходимом количестве!..
Пока мэтр Барре, отдуваясь и краснея, помогал хозяйке Пале-Кардиналь спасать платья и юбки, другая камеристка, Бернадетта, стояла перед отцом Жозефом.
– Этот парфюмер восстанавливает госпожу против кошек его преосвященства, – докладывала она. – Мэтр внушает ей, будто в котах сидят демоны.
– Так многие считают, дитя мое, – добродушно отвечал монах.
– Но он уговаривает госпожу избавиться от кошек!
– Не так уж это глупо, если подумать… Моя ряса тоже порой «благоухает» кошатиной. Но ничего подобного не случится. Мы должны оставить его преосвященству эту маленькую забаву и утеху ради отдохновения и успокоения его мятущейся души, изнывающей под тяжким бременем ответственности за благополучие Франции. Так что попробуй-ка лучше внушить своей госпоже, что мир в доме важнее маленьких неприятностей с запахом. В конце концов, пусть она купит себе новые платья. А деньги на это у кардинала найдутся непременно.
– Я попытаюсь, святой отец…
– Ты это сделаешь, дитя мое. – В голосе монаха лязгнул металл. – Иначе за что же тебе деньги платят?
– Я сделаю, что смогу, святой отец… – заметно побледнела девица. – Но… может быть, можно убрать хотя бы нового кота его преосвященства? Это ужасный зверь, святой отец! Мы все его боимся!
– Ступай, дитя мое. Ступай! Все в руках Господа…
Коты и кошки кардинала были лишь одной из многих забот отца Жозефа. Но хвостатые злоумышленники хотя бы сидели в Пале-Кардиналь! А вот недавно объявившуюся незаконную дочь его преосвященства пришлось ловить по всем окрестностям Парижа. Загадочная девица бродила по кабакам и притонам и утверждала, ни много ни мало, будто она – плод грешной любви первого министра Франции и королевы-матери Марии Медичи! Понятно, что возмутительницу спокойствия быстренько изловили и отправили в женский монастырь под Пуатье – подальше от ушей парижских обывателей. Но неприятный осадок в умах парижан остался. В том числе и у отца Жозефа. И до сих пор он так и не смог ответить себе на назойливый, как осенняя муха, вопрос: не была ли эта история началом интриги старой королевы, отправленной в изгнание в Брюсселе и даже оттуда норовившей пакостить французскому двору и первому министру своего сына-короля?
Старый капуцин знал, что подобная история, но с более печальными последствиями, приключилась лет двадцать пять назад далеко на востоке, в загадочной Московии. В соседнем Польском королевстве объявился человек, его отчего-то приняли за наследника московского престола, дали ему войско, и началось такое, чего врагу не пожелаешь!
В общем, от всевозможных самозваных претендентов нужно избавляться решительно и сразу. И если девица – еще полбеды. Хуже, когда в сыновья знатной особы рвется молодой человек, не имеющий ни чести, ни совести…
О связи между королевой-изгнанницей и Ришелье при дворе говорили почти открыто. Если бы у них было общее дитя, притом мальчик, сейчас этому младенцу исполнилось бы лет шестнадцать. Не тот, конечно, возраст, чтобы самостоятельно интриговать, но в умелых руках такая «игрушка» могла стать очень опасной…
Несколько дней спустя, все еще размышляя об этом и перебирая в уме все возможные выходки королевы-матери, отец Жозеф вошел в кабинет его преосвященства.
Арман Жан дю Плесси, кардинал Ришелье, по прозвищу «Красный герцог», неважно себя чувствовал. Его знобило, и колени его преосвященства поверх мантии были заботливо укутаны толстым шерстяным одеялом, выкрашенным в цвета французской короны. Секретари, сидя за столами, молча скрипели перьями, пажи, стоя у дверей, ждали приказаний. А кардинал беседовал с большой белой кошкой.
– Ну же, ступай ко мне, Мариам! – звал он, похлопывая себя по колену. – Прыгай сюда, ложись, согрей меня!.. Ну?.. А я почешу тебе за ушком…
Но вместо Мариам к нему вспрыгнул похожий на маленького тигра полосатый Фелимор, привезенный из Англии.
– Я вас не ждал, сэр Фелимор, –