— На каникулы? Зачем? До окончания школы еще полгода, и… — я растерянно замолчала, а Янтарь только пожал плечами.
— Скажи спасибо, что предупредил. У тебя будет время морально подготовиться. До встречи на дежурстве, Ледышка.
С этими словами он развернулся и зашагал по коридору прочь, а я нервно стиснула кулаки и вновь покосилась на дворец, в котором не была уже десять долгих лет и с удовольствием не возвращалась бы туда еще столько же.
Империя Закатного Солнца простирала свои земли на многие сотни лиг: от берегов Русалочьего моря на западе до пустыни Костей на востоке, от южного леса Перворожденных до северных Зубчатых гор. Еще недавно, каких-то триста лет назад, на этой территории ютились с дюжину мелких и крупных королевств, вечно грызущихся между собой за лишнюю деревеньку и «ничейный» кусок земли.
А потом в одном из королевств, чье название уже никто и не помнит, родился принц по имени Дэниэр, которому суждено было стать первым Закатным Императором. Взяв под свое крыло магов, которых до сих пор сторонились, боялись и пытались не вмешивать в государственные дела, заключив договор с Перворожденными и заручившись поддержкой воинов Мглистых островов, он прошелся по королевствам, словно ураган, сметая все на своем пути.
Завоевав восемь из двенадцати королевств, Дэниэр объявил себя Императором и основал в самом центре новорожденной Империи новый город, как символ новой власти — Съерр-Таш, Золотой город в переводе с эльфийского. Пару лет спустя здесь же появилась первая и до сих пор единственная на всю Империю школа магии — Тарос.
Раньше магическое знание передавалось от учителя к ученику чуть ли не тайком, теперь же изучить эту науку мог почти любой, у кого проявлялся дар. Почти. Чтобы поступить, необходимо было пройти жесточайший отбор: из сотен претендентов со всей Империи в год школа принимала лишь пятьдесят учеников, по десять на каждое стихийное направление.
На время обучения адепты отрекались от всего, что связывает их с внешним миром, вплоть до имени. Здесь не имело значения, родился ты в семье крестьянина или самого императора. Ученикам строжайше, под угрозой исключения, запрещалось рассказывать о своем прошлом. Таким образом в будущих магах пытались воспитать непредвзятость и чувство равенства между братьями по ремеслу. А при поступлении каждому давали новое имя, в какой-то степени отражающее стихийную предрасположенность.
Едва повернув голову в мою сторону, видящая[5], приглашенная на церемонию Посвящения, произнесла «Льдянка» и отвернулась. Тогда я еще не знала, что именно лед станет моей стихией.
Ночные дежурства в Таросе ввели еще на заре существования школы, когда компания старшекурсников, стащив из библиотеки «Сборник величайших обрядов и ритуалов», попыталась вызвать демона в Главном зале. Вызвать не вызвали, но переполошили всех знатно, заляпали пол и порушили потолок. Доверия с тех пор к адептам больше не было, и ректор распорядился ночами патрулировать коридоры школы, дабы ученики не порывались во внеурочное время применять на практике полученные знания. Сначала этим занимались исключительно преподаватели, начавшие от скуки и из вредности прихватывать с собой наказанных старшекурсников, а постепенно и вовсе спихнули это неблагодарное дело на ученические головы.
Меру эту время от времени порывались отменить, но скопление юных магических дарований постепенно начало привлекать большое количество нечисти и всяких потусторонних сущностей. Днем они соваться не рисковали, а вот ночью то и дело пытались присосаться к дармовому источнику энергии в виде юных магов. И после того как очередной патруль наткнулся на стаю голодных шайс[6], едва не прикончивших целую группу первокурсников, дежурства окончательно стали незыблемой традицией. Как и то, что занимались ими чаще всего именно провинившиеся адепты.
Часы на главной башне пробили полночь, когда я спустилась в зал Почета, откуда начиналось патрулирование. На этот раз нас распределяла лира Кайрис — декан водного факультета. Я всегда восхищалась этой довольно хрупкой на вид, но энергичной женщиной, отличавшейся поразительным чувством справедливости.
— А вот и Льдянка. — Она лукаво улыбнулась. — Что-то ты последнее время зачастила на пару с Янтарем.
Огневик, по привычке взгромоздившийся на подоконник, жизнерадостно помахал мне рукой, а я ответила ему мрачным взглядом. В отличие от него я была не особенной любительницей нарушать школьные правила, поэтому если и отбывала наказание, то только в компании с этим задавакой.
Лира Кайрис поставила последние галочки в списке и объявила:
— Злата и Лист взяли первый этаж, парк и Земляную башню, Искра и Бриз второй и башни Огня и Металла, а вам остается третий плюс Водная и Воздушная башни. Вопросы есть?
— Есть, — кивнула я. — Можно, он отправится спать, а я одна попатрулирую?
— Ты так трогательно обо мне заботишься, — умиленно произнес Янтарь, поднимаясь.
Он сделал два стремительных шага в мою сторону, чтобы наверняка опять дернуть за косу или еще как-нибудь досадить, но застыл на месте, нелепо взмахнув руками, когда по легкому движению руки его ноги сковали ледяные глыбы.
— Нет, я просто знаю, что ты мне такого удовольствия не доставишь. — Я бросила на него не менее ледяной взгляд и снова повернулась к декану. — Так можно?
— По правилам патрульных должно быть двое. — Преподавательница только в очередной раз улыбнулась. — Идите, желаю вам спокойной ночи.
С этими словами она удалилась. Я зло выдохнула сквозь стиснутые зубы и решительно зашагала в сторону Водной башни.
— Почему сначала не Воздушная? — Янтарь, расправившийся со льдом, поравнялся со мной в два прыжка.
— Потому что я так хочу. А ты можешь катиться на все четыре стороны, не волнуйся, я никому не скажу.
— И бросить тебя на растерзание голодных шайс, полоумных призраков и безжалостных бесов? Право, Ледышка, ты такого дурного мнения о своем будущем супруге?
Я закатила глаза.
— Просто признайся, что хочешь лишний раз поиздеваться.
— Не я это сказал, — ухмыльнулся огневик.
До Водной башни мы дошли молча. В школе царила сонная тишина, шаги гулко разносились по коридорам, и казалось, будто здесь нет вообще никого, кроме нас двоих. Ярко горящие до отбоя факелы после него приглушались до едва заметных язычков пламени, призванных не столько осветить, сколько обозначить: вот тут стена. Частенько во время обходов я призывала светлячка, но сегодня ночь была на редкость лунная. Прозрачный серебристый свет просачивался сквозь стрельчатые окна, даря волшебное ощущение, что мы находимся не в привычных стенах школы, а в каком-нибудь таинственном заколдованном замке, погруженном в сон на многие сотни лет, пока не явится герой-освободитель и не спасет заточенную там прекрасную принцессу.
— У тебя на редкость