После похорон мать впала в тяжелую депрессию. Девочек взяла к себе тетка, на что они согласились довольно неохотно. После смерти отца они восприняли это как новое горе. Однако было ясно, что мать совершенно не способна обеспечить им нормальную повседневную жизнь. «Ей нужно побыть одной, чтобы прийти в себя» – так считалось в те времена. Но было и еще одно обстоятельство, неизвестное посторонним и жестоко терзавшее ее. Последний разговор с мужем – мужчиной ее жизни, отцом их дочерей – вылился в ссору. Притом из-за сущего пустяка, ничего важного, но теперь ее неотступно преследовала мысль, что после этой размолвки они расстались навсегда. Вполне возможно даже, думала она, что ссора повлияла на настроение мужа, когда он сел за руль. А впрочем, нет, на это не указывали никакие конкретные факты, чувство вины завело ее слишком далеко. Ведь виновником аварии был не он. Но тем сильней ее мучила горечь потери, чтобы не сказать отвращение к себе. Ей хотелось в последний раз высказать мужу свою любовь… увы, теперь это было невозможно, судьба безжалостно обрекла ее на вечную роковую недосказанность.

Однако ради дочерей нужно было взять себя в руки. Сократить срок траура. И через несколько недель Агата с Матильдой вернулись домой, но там все уже было по-другому. Попытки внести хоть немного жизни в их новое трио выглядели слишком ненатуральными, отдавали притворством. Девочки стремились только к одному – облегчить маме ее горе. Отказались от прежних капризов, не высказывали никаких желаний, были послушны – тише воды ниже травы. Атмосфера в доме была очень странной. По вечерам мать постоянно устраивала просмотры всех прижизненных фотографий покойного отца. О нем полагалось говорить в настоящем времени. Эти ретроспективы часто принимали совсем уж мрачный характер. И девочки инстинктивно тянулись друг к дружке – им казалось, что этот союз поможет сохранению семьи. Они решили никогда не расставаться – словно гибель отца сплотила оставшихся в живых, напоминая о том, как тесно связаны их судьбы.

Но вскоре все приняло совсем иной оборот.

Через несколько месяцев мать ощутила боль в груди, и вскоре ее унес рак.

После страшных потерь – смерти отца, а затем и матери – Матильда лучше, чем кто-либо, сознавала, что счастье может в один миг разлететься вдребезги. И безжалостное решение Этьена стало всего лишь следующим испытанием после того, что ей уже довелось пережить.

Перебирая последние эпизоды их счастливой совместной жизни, Матильда то и дело обнаруживала предвестия того, что произошло. И поняла, что была слепа: только теперь она осознала, как сильно изменился Этьен за последние недели. Они оба много работали, и она просто утешала себя тем, что повседневная жизнь не всегда может быть такой, какую они вели в отпуске, под августовским солнцем. Воспоминание о счастливых днях в Хорватии иногда вызывало у нее ностальгию, но она была убеждена, что им еще предстоит разделить много других, таких же радостных событий.

И Матильду охватило чувство вины перед Этьеном; она написала ему об этом в нескольких сообщениях: «Прости меня, я не сразу поняла, что ты чувствовал, что ты переживал…» Она не могла смириться с тем, что между ними все кончено, и пыталась переписать историю их любви под иным углом, – увы, когда любовной истории приходит конец, уже ничего не изменишь. Этьен не ответил ни на одно из этих посланий – не из жестокости, а просто считая, что для них обоих будет лучше раз и навсегда отказаться от переписки и попыток истолкования разрыва. Но, несмотря на молчание Этьена, Матильда продолжала уповать на его возвращение: он, конечно, осознает свою ошибку, ведь они не могли жить друг без друга! Отрыв от реальности, даже само это ослепление помогали Матильде жить дальше, как-то держаться. Каждый день она проводила долгие часы в лицее, разъясняя ученикам тексты, анализируя замысел писателей, но при этом ей никак не удавалось подобрать ключи к ситуации, в которую попала сама. Тогда как в романах все выглядело простым и понятным![5]

Примерно такими были любовные похождения Сабины. Та обожала рассказывать о себе, и Матильду это вполне устраивало – после недавнего события она совершенно утратила способность поддерживать разговор. Сегодня Сабина распространялась не о своих преподавательских успехах, а о любовных. Она провела ночь с мужчиной, с которым незадолго до этого познакомилась в «Тиндере»[6]. «В переписке он выглядел таким раскованным… Но, знаешь, когда мы встретились, я увидела, что он жутко закомплексован, – я даже усомнилась, он ли писал мне эти послания. К счастью, скоро он расслабился, мы как следует поддали, и дело пошло на лад, вечер удался. Обычно я жду второй встречи, чтобы переспать с мужиком, ты же знаешь. Но он был довольно-таки хорош собой, и я не устояла. Пригласила его к себе. И мы сразу занялись любовью. Вполне успешно, хотя я ожидала большего. Он был не очень-то внимателен ко мне – ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Покончив с делом, сразу же закурил сигарету. В такие моменты всегда возникает неловкость, когда нечего друг другу сказать. Но мне хотелось, чтобы он заговорил первым. Это вопрос принципа. И вот минут через пять он наконец-то открыл рот. И знаешь, что он сказал? Что ему пора домой! Ну и слава богу, меня это вполне устраивало, я, вообще-то, предпочитаю спать одна. Вот только я не решалась спросить про следующую встречу. И тут он мне знаешь что заявляет? Что он женат – вот прямо так, на голубом глазу!.. Эй, ты меня слушаешь?

– Да-да.

– Так вот: он пробормотал две-три банальности, а потом выдал – держись, не падай! – «Я предпочитаю сказать тебе правду, потому что провел с тобой шикарный вечер. Ты просто потрясающая девушка, и вот я подумал, что лучше быть с тобой честным. Я должен