Путь от церкви до приюта занял 15 минут. Припарковав машину, Одри некоторое время оставалась внутри, пытаясь собраться с мыслями. Она немного пришла в себя, и у нее уже не возникало чувства, что ее ждет нечто ужасное. Но вдруг в этот раз интуиция ее подведет? Убедившись, что карты Зенера, которые дал ей Майкл, на месте, она вышла из машины и направилась к входной двери. Уже по привычке Одри попыталась угадать, где может находиться Дэниел. День выдался солнечным, так что она выбрала сад, но нашла там лишь кое-кого из стариков. Дэниела среди них не было. Тогда она решила попытать удачу в его комнате, но также безуспешно. Оставалась лишь комната отдыха, куда и отправилась Одри. Психиатр была спокойна и собранна. Хочешь победить страх — взгляни ему в глаза; она часто повторяла это своим пациентам и сейчас решила последовать собственному совету. Ощущение того, что все в порядке, не оставило ее и после того, как она заглянула в комнату отдыха и к ней как по команде повернулось полдюжины старых измученных лиц, в которых на мгновение вспыхнула и тут же погасла робкая надежда. Сердце Одри защемило от жалости: этих бедняг никто не навещал… Но все же куда запропастился Дэниел?
Похоже, Дэниел решил поиграть в прятки. И не он один. Кабинет матери настоятельницы тоже пустовал. Одри начала волноваться: вдруг с ними произошло что-нибудь плохое. Она представила мать Викторию и Дэниела в больничной палате. Здоровье старика после пожара в монастыре оставляло желать лучшего. Одри встряхнула головой, пытаясь избавиться от этой мысли, и отправилась искать кого-нибудь из сестер. Проходя по коридору, она вспомнила, что не заглянула в терапевтический кабинет. Дверь в кабинет была приоткрыта. Одри осторожно толкнула ее, провела рукой по стене в поисках выключателя, зажгла свет и…
Дэниел сидел, забившись в угол, прижимая к груди драгоценный цветок. Он слабо всхлипывал, раскачиваясь из стороны в сторону.
— О-о-о-дри-и-и, — жалобно проскулил старик, — по… мо… ги… мне.
Дальнюю стену покрывали рисунки темно-красного цвета. «Пожалуйста, только не кровь!» — взмолилась Одри. Рисунки изображали круг, крест, квадрат, пятиконечную звезду: знаки карт Зенера.
Дикая, нелепая мысль промелькнула в голове. Одри запустила руку в сумку и вытащила колоду, которую дал ей Майкл. Из угла доносились всхлипывания Дэниела. С трудом, скользя вспотевшими пальцами по глянцевой рубашке, она перевернула первую карту. Та изображала круг, точь-в-точь как первый рисунок на стене. Дрожащей рукой Одри засунула ее под колоду и перевернула вторую. Квадрат. Перевела взгляд на стену.
«Боже мой…»
Одри почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она принялась переворачивать карты одну за другой, все быстрее. Она уже не складывала их под колоду, а просто бросала на пол до тех пор, пока колода не закончилась. Все двадцать пять карт Зенера шли в том же порядке, что и знаки, нарисованные на стене. Все до единой.
Прошло три часа. Дэниел лежал в кровати. Одри и мать настоятельница ни на секунду не отходили от него.
— Его уже меньше лихорадит, — сказала Одри.
Это известие не уменьшило тревогу монахини. Лицо старика осунулось, глаза ввалились. Он кашлял не переставая. Одри дала ему сильное успокоительное, но он продолжал вздрагивать, комкая в кулаках край простыни, натянутой до самого подбородка. Цветочный горшок с его растением стоял неподалеку, на ночном столике.
С тех пор как Одри удалось вытащить его из терапевтического кабинета, старик не произнес ни слова. Мать настоятельница, узнав о том, что произошло, распорядилась закрыть комнату на замок. Двум сестрам, отвечавшим за чистоту в приюте, она велела на следующий день смыть со стены знаки, которые, казалось, были нарисованы кровью. Увидев рисунки, мать Виктория перекрестилась и забормотала краткую защитную молитву. Она заподозрила вмешательство дьявола и сказала о своих опасениях Одри. Доктор Барретт и сама не исключала эту возможность — не только из-за случившегося в терапевтическом кабинете. Руки Дэниела были заляпаны чем-то красным, и Одри в первый момент испугалась, что он ранен. К счастью, это была всего лишь малярная краска. Именно ее использовал Дэниел, чтобы нарисовать знаки Зенера. В углу приемной обнаружили кисть и полупустую жестянку с краской.
Мать настоятельница, сидя рядом с кроватью, нежно гладила голову старика. Одри стояла, погруженная в мысли. То, что произошло сегодня, позволяло с полной уверенностью утверждать, что Дэниел — телепат. И более того, это доказывало, что он способен видеть на расстоянии, как те «психические шпионы», о которых ей рассказывал Майкл. Поэтому он смог угадать порядок карт Зенера. Но сердце подсказывало Одри, что причины случившегося лежат гораздо глубже. Возможно, она сама выпустила на волю какую-то неведомую разрушительную силу. Вероятно, мать настоятельница права, и здесь не обошлось без дьявола.
Одри верила в дьявола точно так же, как верила в Бога, потому что была уверена, что существование одного невозможно без существования другого. Как нет добра без зла, чистоты без порока, света без тьмы. Ни университетское образование, ни рациональный склад ума не смогли поколебать ее веры. Напротив, они позволяли ей провести четкую грань между психическим заболеванием и болезнью души. Дэниел переступил эту грань. Нет, она не стала бы утверждать, что в старика вселился злой дух, как думала мать настоятельница. Именно это имела в виду монахиня, говоря о вмешательстве дьявола. Одри требовалось больше доказательств. Несмотря на дурные предчувствия, она была убеждена, что все произошедшее можно объяснить и без обращения к проискам лукавого.
— Я… не… хотел… — пробормотал Дэниел.
— Ты ни в чем не виноват, сын мой, — ответила мать Виктория. — Отдохни.
Дэниел действительно нуждался в отдыхе. Одри кивнула головой, услышав совет настоятельницы. Но он продолжал говорить:
— Мертвые. Много… много… мертвых. Земля… была… полна… мертвыми. Перья…
Дэниел описывал один из ночных кошмаров. А может, это привиделось ему, когда тот, другой Дэниел овладел его разумом и телом.
Старик говорил еще невнятнее, чем обычно: наверное, на него подействовало успокоительное. Разобрать его слова удавалось с трудом, но Одри вспомнила, что и в прошлый раз он упоминал про перо, белое, большое и окровавленное, и решила спросить:
— Перья были в крови, Дэниел?
Монахиня взглянула на Одри с укоризной:
— Дэниел должен отдыхать.
— Перья были… белые… и черные. Крылья… белые… и черные. Кровь. Все… мертвы.
— О чем ты говоришь, Дэниел? — настояла Одри.
— «И произошла на небе война… — ответила за него мать настоятельница. Голос скорбным эхом разнесся по комнате. — Михаил и ангелы