Майкл пожал плечами, думая, наблюдает ли за ним герцог. Колдун имел возможность лично убедиться, что его призрачный родственничек пользовался собственными способами наблюдения. Жаль, что женщину придется убить, но, по крайней мере, Лоран обрадуется: с тех пор как началась эта интрижка, он просто в бешенстве.
Футах в десяти от Майкла на красном бархатном диване лежала без сознания Мари Клер. Она раскинулась на спине, забросив одну руку за голову, красный бархат оттенял ее профиль. Черный шелковый пеньюар, серьги с кроваво-красными рубинами, ногти на ногах выкрашены лаком в тон к серьгам, но рот алый не от помады, а от поцелуев. В свои сорок два Мари Клер сохранила невероятную привлекательность, густые ресницы и полные губы. Какая жалость, что очень скоро эта прекрасная кожа пойдет волдырями и растрескается, губы исчезнут, глаза выкипят!
Увлечь Мари Клер было несложно, Майклу хотелось думать, что магия ему не особенно понадобилась: он знал, что хорош собой. У него, как и у сыновей, была экзотическая внешность: резкие, истинно французские черты лица, волевой подбородок с ямочкой и глубоко посаженные пронзительные глаза, в которые так любили смотреть женщины. Узковатый нос добавлял загадочности. Одна из пассий Майкла утверждала, что он выглядит «восхитительно жестоким», и ему это льстило. Жестокость притягивала многих женщин, которые ошибочно полагали ее признаком силы.
Его пышные черные кудри, аккуратная бородка и подтянутое тело, доведенное до совершенства многими часами тренировок, искушали Мари Клер с первой встречи в детском саду, куда ходили их дети. Хотя ее ведьмовские силы тогда еще дремали, колдун почувствовал зов крови к крови. Майкл сразу понял, что в этой женщине было нечто большее, чем красивое лицо, французское имя и некая самовлюбленность — совершенно очаровательная, с его точки зрения.
После первой встречи Майкл поспешил домой и спустился в Зал заклинаний — укрепленную шестиугольную комнату, которую колдун соорудил в самом сердце своего двухэтажного дома в стиле модерн. Деверо облачился в колдовские красно-зеленые одеяния и с помощью дыма и крови призвал своего покровителя. Сначала комнату заполнил запах серы, от которого у Майкла каждый раз слезились глаза, потом — затхлый могильный смрад. Все вокруг пронизал враждебный холод, неизменный спутник Харона, знак перехода через грань. Дыхание Майкла смешалось с появившимся из ниоткуда туманом, расползавшимся по холодной комнате. Казалось, само сердце колдуна бьется в такт с шумом весел.
Из темноты возник призрак: смутные очертания черепа и скелета, на которых постепенно появились свисающие клочья разлагающейся плоти, праха и иссохших мышц, и в конце концов его предок сошел с невидимой лодки на берег. Если верить потускневшему портрету, при жизни он был красивее Майкла. Герцог утверждал — на старофранцузском, который Майклу пришлось освоить, — что, когда их род расцветет опять, он «вновь обретет человеческое тело». Сыновья о Лоране не знали и, соответственно, язык не учили.
Лоран, герцог де Деверо, заявил, что Мари Клер Катерс-Андерсон интересует его не меньше, чем Майкла, и они вместе вопрошали демонов и оракулов, чтобы узнать о ней больше. Пришлось даже прибегнуть к помощи Жеро, чтобы найти в Сети информацию о генеалогии, геральдике и французской аристократии. Майкл был уверен, что у семьи Катерс благородные корни — на это указывали манера держаться, голос и даже, казалось, самый запах Мари Клер.
Он подошел к недвижно лежащей женщине и, склонившись, провел ногтем по шее, очерчивая медленно пульсирующую под кожей вену. Майкл улыбался.
Он больше года собирал информацию о Мари Клер. Ее внешность поражала воображение так же, как и его собственная: иссиня-черные волосы, темные, почти черные глаза, идеальный овал лица, жемчужная матовость и гладкость кожи. Мари Клер была высокой и грациозной, такой же как и мужчины семьи Деверо. Какое-то время он даже подозревал, что она принадлежит к их роду, а имя когда-то было утрачено при вступлении в брак.
Целый год — все тринадцать месяцев колдовского календаря — Майкл шпионил за Мари Клер, следил за ней, за ее дочерьми и мужем. Он посылал соколов кружить над крышей дома Андерсонов, а сам, с помощью магического кристалла, наблюдал то, что видели птичьи глаза.
Приходя к Андерсонам в гости, колдун прятал в комнатах сосуды с проклятой водой, чтобы подслушивать разговоры. Он близко познакомился со всей семьей Андерсон, но Мари Клер хотел знать еще ближе… Если Майкл Деверо решал получить женщину, та обычно не могла устоять.
Потом правда открылась. Через год Лоран рассказал Майклу историю Каоров и Деверо и сообщил потомку, еще до того, как Майкл с ней познакомился, что девичья фамилия Мари Клер — это искаженная древняя французская фамилия Каор. Прошло много времени, история рода была забыта, и семья Катере понятия не имела о Каорах, одном из древнейших ведьмовских родов средневековой Франции и злейших врагах клана Деверо.
Поиски и шпионаж требовались лишь для того, чтобы узнать, сможет ли Майкл сам выяснить правду. Майкл был смущен своей неудачей, но в то же время обрадован открытием, что Мари Клер — настоящая ведьма. Она совершенно очевидно не догадывалась о своей силе, которая тем не менее постоянно проявлялась. Она часто «знала», кто ей звонит, сплошь и рядом оказывалась в нужное время в нужном месте, находила потерянные вещи и буквально притягивала деньги и удачу. Даже годы не умаляли ее потрясающую красоту и грацию.
По слухам, союз ведьмы и колдуна порождал невероятно мощную магию. Лоран запретил Майклу и близко подходить к Мари Клер, но упрямый потомок дал себе слово, что со временем он ее получит. Тогда он еще не знал, что герцог может за ним следить, и думал сохранить связь в тайне. Майкл выжидал тринадцать долгих лет. За это время он попробовал и другую стратегию, поощряя сыновей к связи с дочерьми Мари Клер, двойняшками, которых звали Аманда и Николь. В Николь, как и в ее матери, дремала искра магии, а вот Аманда, казалось, не унаследовала ничего — тихая покорная мышка, копия отца, Ричарда Андерсона.
Илай решил поближе познакомиться с Николь, и та в свои четырнадцать не смогла устоять перед чарами восемнадцатилетнего парня. Мари Клер потребовала прекратить эти встречи, и Николь начала скрывать запретную связь — то ли чувствуя силу, которая бурлила в Элиасе Алене Деверо, то ли потому, что подростков всегда влечет запретный плод. Илай вел себя вызывающе, его отовсюду выгоняли, а пару раз он даже угодил за решетку. Впрочем, в былые времена его проступки отнесли бы на счет горячего темперамента и кипящей в жилах крови, но в