– После вас, – проронил он.
Лицо Клермонта, в тумане почти обычное, при ярком свете поражало бледностью. Несколько посетителей проводили нас взглядами, вампир напрягся. Плохая была идея, подумалось мне.
– Привет, Мэтью, – окликнула его женщина за стойкой. – Вдвоем сегодня?
– Вдвоем, Мэри, – просветлел он. – Как Дэн?
– Уже хорошо, раз жалуется, как ему надоело лежать. Я бы сказала, на поправку пошел.
– Замечательная новость. Не нальете ли при случае чая вот этой леди? Она убить за него грозится.
– Обойдемся без кровопролития, дорогуша. – Пухлая Мэри, улыбнувшись мне, выдвинулась из-за стойки, проводила нас к дальнему столику рядом с кухонной дверью, шлепнула на него два ламинированных меню. – Здесь вам никто не помешает, сидите сколько хотите. Сейчас пришлю Стеф с чаем.
Клермонт, посадив меня у стены, сел напротив, между мной и всем залом. Свернул трубочкой меню, потом развернул, весь будто ощетинился – он расслабился, пока мы были вдвоем, но на людях сразу занервничал.
Благодаря знакомству с повадками норвежских волков я поняла, что значит его поведение. Он меня охранял.
– Где вы видите угрозу, Мэтью? Я уже сказала, что могу сама о себе позаботиться. – Мой голос звучал чуть резче, чем хотелось бы.
– Не сомневаюсь, – с сомнением произнес он.
– Послушайте, – я старалась говорить ровно, – вы как-то сумели отогнать… их от меня, чтобы я могла поработать. – Соседние столики стояли слишком близко, и точнее выражаться было опасно. – Я вам благодарна, но здесь сидят одни только люди. Единственное, что нам грозит, – это обратить на себя внимание. Вольно, профессор.
– Вон тот мужчина, – Клермонт повел головой в сторону кассы, – сказал своему приятелю, что вы аппетитная. – Лицо у него потемнело, несмотря на шутливый тон.
Я подавила смешок:
– Не думаю, что он хочет меня укусить.
Вампир посерел.
– Насколько я понимаю современный британский сленг, «аппетитная» – не угроза, а комплимент.
Клермонт продолжал сердиться.
– Если вам не нравится то, что вы слышите, – перестаньте подслушивать. – Этот мужской протекционизм выводил меня из терпения.
– Легче сказать, чем сделать. – Он повертел в руках банку с пастой «Мармит».
Более молодая и стройная версия Мэри принесла нам громадный керамический чайник с двумя кружками.
– Молоко и сахар на столе, Мэтью, – сказала она, поглядывая на меня с любопытством.
– Это Диана, Стеф. Она приехала из Америки.
– Правда? Вы в Калифорнии живете? Умираю, хочу в Калифорнию.
– Да нет, в Коннектикуте.
– Маленький такой штат, да? – Я разочаровала ее.
– Да, и снег там бывает.
– Предпочитаю солнце и пальмы. – Снег заморозил в ней какой бы то ни было интерес ко мне. – Что закажем?
– Я в самом деле проголодалась, – сказала я виновато, заказав болтушку из двух яиц, четыре тоста и несколько ломтиков бекона.
Стеф, которая слышала, наверно, и не такое, записала все это без комментариев.
– Вам только чай, Мэтью? – спросила она, забирая меню.
Он кивнул.
Когда она отошла, я наклонилась к нему через стол:
– Они знают, кто вы?
Наши лица оказались на расстоянии фута. Сегодня от него тоже пахло гвоздикой, но свежей, только что срезанной. Я втянула в себя аромат.
– Знают, что я не совсем такой, как они. Мэри, возможно, подозревает, что совсем не такой, но не обращает внимания. Она полагает, что я спас Дэну жизнь.
– Спасли? Каким образом?
Вампиры обычно убивают, а не спасают.
– Я работал какое-то время в Рэдклиффе, когда там недоставало врачей. Мэри смотрела одну медицинскую передачу и потому распознала симптомы, когда у ее мужа случился инсульт, и обратилась к нам. Без нее он умер бы или стал инвалидом.
– Но она считает, что Дэна спасли вы? – Опьяненная его запахом, я сняла крышку с чайника и подышала парами танина, чтобы как-то переключиться.
– Сначала его спасла Мэри. Но в больнице у него проявилась аллергия на лекарства. Бдительная Мэри сказала об этом лечащему врачу, а тот отмахнулся. Я услышал… и принял меры.
– И часто вы лечите пациентов? – Я налила нам по кружке крепчайшего чая. Руки у меня немного дрожали при мысли о вампире, расхаживающем по больничным палатам.
– Нет. – Он поиграл сахарницей. – Только в экстренных случаях.
Я подвинула ему кружку, он передал мне сахар. Я положила себе ровно пол-ложечки, вылила половину маленького молочника. Именно такой чай я люблю – черный как деготь, разбавленный молоком и с намеком на сахар. Размешала напиток по часовой стрелке и попробовала, точно зная, что теперь он не обожжет мне язык. Превосходно.
Вампир улыбался.
– В чем дело? – спросила я.
– Я еще не видел, чтобы кто-то так скрупулезно подходил к чаепитию.
– Возможно, вы просто не имели дела с подлинными ценителями. Главное здесь – оценить крепость, прежде чем добавлять молоко и сахар. – Его кружка так и стояла нетронутая. – А вы, я вижу, любите натуральный, без ничего.
– Чай – не совсем мой напиток, – сказал он, немного понизив голос.
– Какой же ваш? – не подумав, брякнула я.
Его юмористический настрой тут же сменился яростью.
– Обязательно надо спрашивать? Даже люди знают какой.
– Извините, я не хотела…
– Надеюсь, что так.
Схватив кружку обеими руками, я стала молча пить чай. Стеф принесла тосты в специальной подставке и тарелку с яичницей и беконом.
– Мама велела еще овощей добавить, – пояснила она, когда я округлила глаза при виде жареных грибов с помидорами. – Говорит, краше вас в гроб кладут.
– Спасибо! – Критическое замечание Мэри ничуть не повлияло на мою благодарность.
Стеф ухмыльнулась, Клермонт одарил меня легкой улыбкой.
Я взяла вилку. Все было с пылу с жару, снаружи подрумяненное, внутри нежное. Я занялась тостами, намазывая их маслом. Вампир следил за мной так же пристально, как когда я заваривала чай.
– Почему биохимия и медицина? – Я набила рот хлебом, чтобы вынудить его хоть что-то сказать.
– Почему история?
«Э нет. Так просто ты от меня не отделаешься».
– Ваша очередь отвечать.
– Хотел, вероятно, понять, почему я здесь, – промолвил он, строя на столе замок из сахарницы и синих пакетиков с заменителем.
Совпадение его слов с тем, что говорила вчера Агата, поразило меня.
– Это вопрос для философа, не для ученого. – Я слизнула масло с пальца, скрывая растерянность.
– Вы думаете, ученые себе таких вопросов не задают? – снова разозлился он.
– Задавали когда-то. – Внезапные перемены в его настроении очень меня пугали. – Сейчас, по-моему, всех волнует не «почему», а «как». Как работает организм, как планеты движутся во Вселенной.
– Хорошие ученые мыслят иначе.
Люди у него за спиной встали, и он напрягся, словно готовясь отразить нападение.
– Такие, как вы?
Он промолчал.
– Когда-нибудь вам придется объяснить мне связь между строением мозга, исследованием ДНК, поведением животных