Родители не видят недостатка в советах по поводу физических потребностей маленьких детей. По мере того как они растут, мы внимательно следим за их здоровьем, питанием и физической формой. Мы измеряем рост, вес, температуру и двигательное развитие, чтобы определить, что мы на правильном пути. Когда они заболевают, мы ухаживаем за ними, веря в то, что у организма есть защитные силы, которые помогут выздороветь. Кажется, мы интуитивно доверяем потенциалу, который направляет физическое развитие веками, и понимаем, что наша роль заключается в обеспечении условий для здоровья наших детей.
Но помимо этого, ребенок растет психологически, развиваясь по направлению к индивидуальности и самостоятельности. И этот процесс также управляется врожденным внутренним потенциалом. Как и в случае с физическим развитием, психологический рост не гарантирован, если не будет создано правильных условий. Информация и рекомендации по эмоциональному и социальному благополучию детей доступны, однако эти материалы зачастую избыточны и невразумительны. Советы отличаются от эксперта к эксперту, и порой здравые мысли перемешаны с теми, что находятся в отрыве от науки о развитии. Естественную родительскую проницательность и интуицию заменяют чужими инструкциям по воспитанию детей.
Литература по воспитанию психологически здоровых детей становится все сложнее для понимания из-за конкурирующих и противоречивых точек зрения. Превалирующая парадигма бихевиоризма[4] и теории научения находится в полном противоречии с моделью развития и подходом на основе отношений. Бо́льшая часть сегодняшних методик и практик родительства основана на бихевиористских взглядах на человеческую природу, поддерживаемых специалистами, которые обучались в рамках этого подхода. В основе бихевиоризма лежит убеждение, что для понимания или изменения чьего-либо поведения необязательно понимать эмоции или намерения.[5] Б. Ф. Скиннер, психолог и ведущий сторонник бихевиористского подхода, считал, что эмоции скрыты и недоступны. Он был сосредоточен на поведении, которое можно контролировать и оценивать. Эмоции рассматривались как мешающие переменные, как побочные продукты поведения, но не как причины, лежащие в его основе.[6] В бихевиористском подходе и в теории научения поведение ребенка формируют, а зрелости обучают. Невысказанное предположение заключается в том, что ребенок учится быть зрелым под руководством родителей, а не родители растят ребенка до зрелости, обеспечивая условия для взросления. Отец бихевиоризма Джон Б. Уотсон говорил: «Дайте мне дюжину здоровых, нормально развитых младенцев и мой собственный особый мир, в котором я буду их растить, и я гарантирую, что, выбрав наугад ребенка, смогу сделать его по собственному усмотрению специалистом любого профиля – врачом, адвокатом, торговцем и даже попрошайкой или вором – вне зависимости от его талантов, наклонностей, профессиональных способностей и расовой принадлежности его предков».[7] Последствие этих слов – распространение воспитательных практик, опирающихся на такие методы корректировки признаков незрелости, как негативное и позитивное подкрепление, вознаграждения, последствия и принуждение. Борьба с незрелым поведением ребенка находится в центре внимания, а родительские навыки используются для изменения приобретенных реакций. В этом подходе эмоции в значительной степени игнорируются, и считается, что их можно исправить, наладив поведение и мышление.
К счастью, бихевиористское мировоззрение сейчас критикуется. Сомнения растут на фоне все новых нейробиологических свидетельств ключевой роли привязанности и эмоций в здоровом развитии человека.[8] Сегодня ведущие нейробиологи признают, что в человеческом мозге изначально заложена готовая мотивационная система, состоящая из импульсов, инстинктов и эмоций, которые являются врожденными, а не приобретенными.[9] Цель воспитания ребенка заключается в подчинении эмоций, инстинктов и импульсов системе намерения, что приводит к развитию цивилизованного поведения. Врожденные силы, которые некогда игнорировались бихевиористским подходом, теперь вышли на передний план и стали считаться ключевыми в формировании мозга и развитии личностного потенциала.
В подходе психологии развития на основе отношений родители выступают как садовники, старающиеся понять условия, в которых дети растут лучше всего. Они сосредоточены на развитии прочных взаимоотношений с ребенком, закладывающих основу для полной реализации личностного потенциала. Родители с помощью отношений защищают и поддерживают эмоциональное функционирование и здоровье ребенка. Психологи развития не стремятся «выгравировать» зрелость на ребенке, они работают над поддержанием условий для естественного роста. Существует естественный план развития, который движет ростом, и родители являются ключевыми фигурами, когда речь заходит о создании условий для реализации этого плана. Как и в случае с физическим развитием, дети рождаются с внутренними процессами развития, которые при должной поддержке приводят к психологической и эмоциональной зрелости. Взросление спонтанно, но не неизбежно. Дети как семена: чтобы расти, им нужны подходящие теплота, питание и защита.
Больше всего маленькие дети нуждаются хотя бы в одном взрослом, который сможет утолить их жажду контакта и близости. Как сказал Ури Бронфенбреннер, создатель образовательной программы «Хэд Старт» (Head Start Program): «Каждому ребенку жизненно необходим хотя бы один человек, который бы не чаял в нем души».[10] Отношения – это утроба для личности. За более чем 60 лет исследований привязанности – от психологии до нейробиологии – специалисты сошлись на важности детско-родительских отношений для здорового роста и развития.[11] Как сказал Джон Боулби в своем докладе для Всемирной организации здравоохранения в Женеве: «Для психического здоровья необходимо, чтобы у младенца и ребенка раннего возраста был опыт теплых, близких и непрерывных отношений с матерью (или человеком, на постоянной основе ее заменяющим), в которых оба находят удовольствие и радость».[12] Когда потребность ребенка в отношениях удовлетворяется, он избавляется от своей самой большой нужды и – в состоянии покоя – становится свободным для того, чтобы играть. Именно в игре дети растут и превращаются в будущих поваров, инженеров, плотников, учителей и космонавтов. В игре, которая рождается благодаря нашим отношениям, они узнают свою истинную форму, свободную от каких-либо последствий, которые ограничили бы их жесткими рамками. Расцветая в нашей любви, они должны чувствовать свободу в выражении того, что у них на сердце, без страха последствий для взаимоотношений. Именно здесь их личность постепенно формируется, свободная от давления и необходимости хорошо себя вести. Только щедро предлагая детям наполняющие отношения привязанности, мы сможем «культивировать сад» развития. Если у вас нет корней, вы не сможете расти. Если мы будем заботиться о детской потребности в отношениях и сохранять сердца детей мягкими, все остальное сделает природа. Нам нужно работать не над взращиванием