Несколько лет назад на ближайшие к Куполу деревни стали нападать дикари, живущие по ту сторону. Они уводили девушек к себе, чтобы сделать их своими рабынями. Феоктим Второй, наш славный король, послал ноту протеста, дабы прекратить безобразие, на что Джаррак Вальрас ответил, что он не имеет отношения к похищениям, более того это с их стороны похищают молодых дикарок. Ему даже поверили, пригласили для того, чтобы обсудить, как бороться с неизвестными преступниками. По традиции, сначала гостя и его дружину напоили, накормили и спать уложили перед тем, как начать разговоры. А на утро в комнате Вальраса нашли девушку, измученную, в луже крови. Придворный маг констатировал, что перед смертью девушку зверски изнасиловали, а умерла она от потери крови.
Как Вальрасу после этого случая удалось добиться продолжения переговоров и даже заключения мира — одной Матее известно!
С этой мыслью я все-таки заснула…
* * *
Магическая преграда переливалась всеми цветами радуги, как мыльный пузырь на солнце. Мы ехали к границе двое суток. Злые, уставшие и испуганные женщины. Девятнадцать человек были выбраны жребием, двадцатая лично королем. Меня передернуло от воспоминания о том дне, когда я предстала перед правителем. Черное платье, спрятанные под платок волосы и заплаканные глаза вызвали у монарха только раздражение. Он осмотрел меня с ног до головы и сказал, что моей матери было бы стыдно. Я тогда не нашла в себе сил улыбнуться, хотя именно этому меня всегда учила мама. Улыбайся, когда хорошо. Улыбайся, когда больно. Улыбайся, тогда судьба поймет, что ты сильнее, и отдаст все, чего ты хочешь.
— Будем надеяться, что они действительно такие прекрасные, как о них говорили, — пробормотала одна из девушек.
Кажется, она называла свое имя, но я его не запомнила. Другие поддержали ее нестройным хором голосов. Я усмехнулась, сильнее кутаясь в полушубок. Его Величество настоял, чтобы меня нарядили как следует, послали с собой лучшие платья и украшения и всю последнюю неделю выполняли любой мой каприз. Лишь бы жертва для чудовища добровольно пересекла барьер, лишь бы не испортила все своим никому не нужным горем.
Повозка остановилась, нас почти силой вытащили из нее, потому что руки и ноги у нас затекли из-за неудобных поз. Я слегка размяла шею, пару раз присела под удивленными взглядами провожатых и полностью проигнорировала грозное выражение лица главы стражи. Мне казалось, Его Величество поставил лорда Тоурена не в качестве охраны, а как нянюшку — та тоже постоянно недовольно смотрела, поджимала губы, когда я делала что-то не по правилам из ее толстой книжки с голубым корешком. «Этикет для маленькой леди» — первый том сборника правил, как надо делать, а как не надо. Второй том — «Этикет для юной леди» и третий — «Этикет для приличной дамы». Все три книжечки — голубая, зеленая и красная — лежали сейчас у меня в чемодане вместе с вещами, которые были действительно необходимы и важны лично для меня.
— Не бойтесь вы так, леди, — лорд Тоурен подошел ко мне бесшумно, хотя сделать это при том обилии амулетов, что висели на его шее, было сложно. Металлические бусины стучали по камням и деревянным бусинам, гремели так, что я должна была услышать его издалека. Не услышала. Обернулась сейчас, посмотрела на мужчину с острым носом, синяками под глазами и ну очень строгим взглядом и поморщилась от досады. Такой вид на природные красоты испортил одним своим присутствием. — Не звери же они, в самом деле. Другие, да, так и вы другая.
— Другая?
— Мне Лорд Советник отписал, куда вы все свое имущество отдали. По секрету, я никому не говорил, но наши и так знают. Вас как святую любят.
Я фыркнула и отвернулась, чтобы скрыть, как покраснела. Обычная вредность. Мое имущество хотел получить король, а я сделала все, чтобы оно ему не досталось. Ни ему, ни отчиму, никому. Они их недостойны. Они ничего недостойны даже смерти легкой. Даже жизни в тюрьме по соседству с крысами.
Я задышала глубоко, стараясь успокоиться. Только приступа мне сейчас не хватало.
— Ну хватит горевать, Леди. Не о себе, так о своих товарках позаботьтесь. Они на вас смотрят и тоже боятся.
— С каких пор горе дочери, потерявшей мать, кого-то пугает? — Я посмотрела в ясные голубые глаза. Не такой уж он и жесткий, строгий только, себе на уме. — Мне больно, лорд Тоурен. Я не боюсь, я скорблю.
— Самое сложное — перевернуть страницу, отпустить свое горе. Черный цвет вас стройнит, леди, но он не подобает девушке вашего возраста и статуса. Смените платье на светлое, смените слезы на улыбку. Женская улыбка, она даже такого лютого дикаря как Вальрас успокоить может, изменить.
— Предлагаете мне улыбаться насильнику?
— Предлагаю вам не судить по дурной славе. О вашей матушке тоже много злые языки говорили. Знаете, что отвечала она?
— «Сплетни о женщине распространяют завистливые подруги и отвергнутые кавалеры. Сплетни о мужчине разносят его временные женщины.»
— Чем больше женщин, тем больше сплетен. Поэтому умные мужчины женятся рано и остаются верными своим женам, — глава стражи подмигнул, показывая руку с обручальным кольцом. Я только улыбнулась в ответ, чем вызвала у вояки настоящий восторг. — Переоденетесь? Установить палатку?
— Только для того, чтобы я переоделась? — Я даже улыбнулась снова, но покачала головой, испортив своим отказом настроение лорду Тоурену. Если позже выяснится, что он тонкий психолог и весь этот разговор подстроил король, я буду очень и очень зла!
Сняв с себя полушубок и дав его подержать своему собеседнику, я подошла к своим сестрам по несчастью, на ходу меняя цвет платья с черного на изумрудный, глубокий, богатый и благородный. Женщины смотрели восторженно, и это подняло настроение. Менять чужие наряды я не стала, но изрядно выложилась, поправляя их собственные платья. Чтобы уже через несколько минут перед стеной в ожидании конвоиров с той стороны стояли девушки с идеальными прическами, в отглаженных платьях и с легким макияжем на лице. Я же стянула с волос платок, засунула его в маленькую сумочку, которую взяла вместо дамской, и вытащила вместо нее черный пуховый платок, который парой взмахов в воздухе превратила в такой же изумрудный. В кружеве даже мелькали маленькие зеленые камни. Иллюзия, конечно, но на сутки хватит. На плечи положили мой белый