— Да, пора, — брови опекуна сошлись на переносице, придав длинному лицу еще более суровый вид. — А тебе лучше подняться наверх, в свою комнату.
— Но я не устала.
— Белла, не спорь, — в голосе Давенпорта послышалось предупреждение.
Ух, какой грозный. Привык отдавать приказы, вот только я терпеть не могу, когда мне пытаются навязать чужую волю. И потом, если я сразу не поставлю себя с этим опекуном так, как нужно, то не успею оглянуться, как он превратит меня в послушную куклу.
— Я и не спорю, — спокойно ответила Давенпорту. — Просто говорю, что прекрасно себя чувствую, и собираюсь продолжить осмотр дома.
Опекун заложил руку за борт сюртука и нахмурился.
— Изабелла, — начал он, но продолжить не успел.
В открытые двери гостиной гуськом вошли пять женщин во главе с экономкой, и четверо мужчин. Они неловко, толкаясь и переглядываясь, выстроились в линейку, и уставились на меня с плохо скрытым любопытством. Присси, с которой я уже успела познакомиться, настороженно смотрела из-под полей своего странного чепца.
— Миледи, вы хотели видеть слуг, — выступила вперед Эльза. — Вот, извольте, все здесь.
Женщины несмело улыбались, правда, от этого их лица не выглядели приветливее, мужчины хмурились и косились исподлобья. Казалось, слуги не знают, чего от меня ждать, но уже заранее настроены на худшее. Что и говорить, компания подобралась колоритная.
— Думаю, вы уже знаете, что из-за падения я потеряла память, — решив не обращать внимания на недоверие прислуги, бодро заявила я. — И теперь вынуждена заново знакомиться с обитателями дома.
Я проехала вперед и остановилась перед кривой «линейкой», переводя взгляд с одного лица на другое. Люди поспешно закивали, одна женщина даже улыбнулась вполне нормальной улыбкой, а в глазах еще двоих я заметила жалость.
— Представьтесь, кто есть кто?
Я внимательно посмотрела на слуг, пытаясь понять, что с ними делать. Для меня само наличие в доме прислуги казалось странным. Я привыкла все делать сама, а тут столько работников! И мне придется жить в их окружении, строить из себя благородную леди, не способную одеться без помощи камеристки, отдавать приказы и делать вид, что я настоящая аристократка. Интересно, как надолго меня хватит?
— Я Лива, миледи, — прервав мои размышления, сказала дебелая пожилая женщина с изрытым оспой лицом, и присела в неуклюжем книксене. — Кухарка.
— А я — Роза, горничная, — поклонилась вторая, и ее маленькие глазки забегали из стороны в сторону, точь в точь, как испуганные тараканы.
— Вилма, служанка, — коротко представилась следующая. Она казалась невозмутимой и равнодушной, а ее тонкие губы сжались так плотно, словно их хозяйка опасалась сказать лишнее слово.
— Присси, камеристка, — не глядя на меня, пискнула моя «личная» горничная.
— Леа, миледи, помощница кухарки, — дрожащим голосом сказала невысокая худощавая женщина в коротковатом платье. Полосатые шерстяные чулки, выглядывающие из-под него, подчеркивали ее кривые ноги, придавая служанке карикатурный вид.
Следом назвали свои имена мужчины. Среди них оказались дворецкий, конюх, дворовый работник, и истопник.
— Очень приятно, — улыбнулась я, но, если уж быть честной, приятного в знакомстве с челядью было мало. Слуги не внушали мне доверия. Казалось, каждый из них что-то скрывает, или чего-то боится. Знать бы еще, чего.
Я продолжала разглядывать переминающихся с ноги на ногу работников, и в этот момент раздался мелодичный звон.
— Я открою? — неуверенно спросил дворецкий Петерсон, переводя взгляд с меня на Давенпорта.
Лысый худощавый старик напоминал старую клячу, и смотрел так же грустно и безнадежно. И я вдруг подумала, что ему бы на пенсии правнуков нянчить, а не двери в чужом доме открывать.
— Иди, — кивнул опекун.
Петерсон вышел, и спустя пару минут вернулся в сопровождении высокого темноволосого мужчины. Вот это фактура! Я на секунду зависла, разглядывая незнакомца. По виду, ровесник Давенпорта. Красивое, немного хищное лицо, желтые глаза с прищуром, небольшие усы над яркими губами и черные, с синеватым отливом волосы, густые, гладко зачесанные назад. Хорош. Очень хорош. Белый шейный платок подчеркивал смуглую кожу, тонкие кожаные перчатки плотно облегали крупные руки, а длинное горчичного цвета пальто и блестящие коричневые туфли придавали гостю щегольской вид.
— Темного, — кивнул незнакомец Давенпорту, и перевел взгляд на меня.
В желтой глубине мелькнул огонек. Мелькнул, и тут же погас, но я успела понять, что передо мной настоящий хищник. Нет, он умело скрывал это под идеально сидящей одеждой и налетом франтовства, но цепкие глаза и жесткие складки вокруг губ не оставляли иллюзий. «О боже, какой мужчина! — вспомнился навязчивый хит из прошлого, и я машинально «допела»: — Я хочу от него сына». Вот же бред какой!
Сообразив, что откровенно пялюсь на незнакомца, отвела взгляд и уставилась на безвольные, непривычно белые руки, лежащие на коленях. Похоже, они никогда не знали работы, вон какие пальчики нежные. Я старалась думать о чем угодно, только не о яркой, почти животной мужской харизме, которая исходила от гостя. Если бы это было так легко! Казалось, мачо заполнил собой все пространство комнаты, и я почувствовала, как тяжело стало дышать и как гулко забилось сердце. Оно все убыстряло свой бег, а внутри возникло никогда прежде не испытанное предвкушение горячего безудержного секса. Вот уж неожиданность. Даже не представляла, что умею так чувствовать. Славик в постели звезд с неба не хватал, хоть и старался. А этому даже делать ничего не нужно. Посмотрел — и все женщины в комнате, включая экономку, расплылись в блаженных улыбках, и готовы для него на все. Что это, какая-то магия?
— Леди Бернстоф, — коротко поклонился незнакомец, а у меня снова перехватило дыхание от того, каким горячим и сильным ощущалось его присутствие.
Если Давенпорт казался холодной ледышкой, способной заморозить все вокруг, то желтоглазый гость напоминал огонь, который мог как согреть, так и сжечь дотла.
Я только молча кивнула, не зная, как в этом обществе принято приветствовать незнакомцев, но тот уже забыл обо мне, и обратился к Давенпорту.
— Рэн, поехали, ты должен сам это увидеть, — сверкая глазами, сказал он. — Вернсдорф поет, как соловей, торопится сдать своих подельников. Я уверен, в этот раз мы на верном пути.
— Лукас, не здесь, — предупреждающе посмотрел на гостя Давенпорт, и его лицо стало еще более замкнутым и холодным, но на короткий миг мне показалось, что это всего лишь маска, за которой скрывается совсем другой облик. — Изабелла, — опекун повернулся ко мне. — Будет лучше, если ты поднимешься наверх, и отдохнешь. Олаф тебе поможет. Присси, — поманил он камеристку, —