Удивительно, как слепы бывают женщины, выдавая свои фантазии за реальность и принимая простую жалость и желание облегчить боль за притворство и ложь.
– Иди в мою конуру. Я пока отправлю Бетси прибраться в твоей комнате. Знаю, как ты на чистоте помешана.
– Спасибо. Ты настоящий друг, – с признательностью посмотрела на хозяина гостиницы.
– Иди уже, – проворчал тот.
Я улыбнулась и скользнула за его спину, к незаметной двери.
Берлога Папаши Дюка была темной и запущенной. На стульях висели мятые штаны и сюртуки, на столе валялись кипы бумаг, окно было мутным и засиженным мухами, а на полу лежал пыльный, давно не чищеный ковер.
Протиснувшись между креслом и комодом, я скользнула за ширму и включила воду. Небольшой нагреватель утробно загудел.
М-мм… Красота!
Я подставила ладони под струю воды и прошептала:
– Все беды и обиды уходите прочь, пусть душа расправит крылья и минует жизни ночь.
Старый наговор, которому научила меня Жильда, помог расслабиться и забыть о неприятностях. Не знаю, самовнушение тому виной, или еще что, но после этого немудреного ритуала мне всегда становилось легче.
– Кейт, ты там не уснула?
В дверь просунулась голова Папаши Дюка.
– Хватит плескаться, похлебка остывает.
– Иду.
Я торопливо умылась, вытерла руки и лицо носовым платком, не доверяя свежести висящего на крючке полотенца, и вышла в общий зал.
– Дня, Кейт! – поздоровалась Тильда и уставилась на меня с плохо скрытым любопытством. – Что, снова с работы выгнали?
– Ты, как всегда, невероятно наблюдательна, – усмехнулась я.
– Опять, небось, хозяйка приревновала?
– Что-то вроде того.
Я разложила на коленях салфетку.
– Ох, бедовая ты девка, Кейт, – вздохнула подавальщица, и ее могучая грудь колыхнулась в низком вырезе блузки. – Тебе бы, с твоей внешностью, во дворце каком жить, и веером обмахиваться, а ты судна выносишь, да приставания всяких уродов терпишь.
– Каждому свое, – философски заметила я и покосилась на глубокую миску с плавающими в ней кусочками картофеля и моркови.
– Сегодня с потрохами, наваристая, – сообщила Тильда, выставив тарелку с подноса. – Ольдин свеженькие привез. Так уж нахваливал!
Подавальщица улыбнулась, и ее полные губы открыли ряд крепких белоснежных зубов.
– На вот тебе хлеба еще, – она положила на стол два толстых ломтя. – Ешь, а то отощала совсем.
– Спасибо, Тиль.
Я не стала отказываться от бесплатной добавки к ужину и взялась за ложку.
– На здоровье, – хмыкнула подавальщица, прижав поднос к крутому бедру.
– Тильда! – раздался звучный голос Папаши Дюка. – Ты еще долго лясы точить будешь? Клиенты ждут!
– Иду! – отозвалась Тиль.
Она направилась к столику, за который уселась шумная компания наемников, ловко уворачиваясь на ходу от нескромных прикосновений и не обращая внимания на сальные шуточки постояльцев.
Я обвела глазами зал. Публика у Папаши Дюка собиралась разномастная. Небогатые купцы, рыночные торговцы, военные – в основном из низших чинов, зажиточные крестьяне и карточные шулера. Один из последних, Карел Ручка, как раз присматривал себе новую жертву. Я видела, как он, вроде бы невзначай, предложил разыграть партейку двум заезжим негоциантам. Ага. А вот и дружок его подтянулся, Эрик Косой. Местная знаменитость. Маленький, верткий, неуловимый, он умудрялся всего за пару секунд обчистить карманы собеседника, да так, что тот ничего не успевал почувствовать.
– Не может быть! Кейт, лапочка, неужели это ты?
О, нет! Только этого мне и не хватало! Громила Кревен. Мерзкий сутенер подошел к столику и уставился на меня голодным взглядом. Желтые волчьи глаза пошарили по моему лицу, скользнули к скромному вырезу платья и задержались на серебряном кулоне, висящем у меня на шее.
– Кейти, детка, ты все так же прекрасна! – выдохнул Крев.
Я продолжала молча есть похлебку.
– Что? Снова в поиске?
В голосе оборотня послышалось едва заметное злорадство.
Я невозмутимо отломила кусочек хлеба и отправила его в рот.
– А что я тебе говорил? – вкрадчиво произнес Крев. – Не прошло и двух месяцев, и ты снова здесь!
Он облокотился на стул и похабно улыбнулся.
– Знаешь, в чем твоя беда, Кейт? У тебя слишком много гонора и упрямства. Никто не будет долго терпеть такую гордячку. Ну, что молчишь? Скажешь, я не прав?
– Отодвинься, Крев, ты мешаешь мне есть, – равнодушно ответила я.
С оборотнями по-другому нельзя. Покажи им страх или волнение – не отстанут.
– Ах, простите, Ваше высочество! – губы Кревена разъехались в издевательской усмешке, обнажив крупные клыки. – Я и не заметил, что вы вкушаете пищу! Не извольте гневаться. Мы же с полным пониманием.
Он оторвался от стула и отвесил шутовской поклон.
– Вы слышали, уважаемые теры? – Крев обвел взглядом переполненный зал. – Мы мешаем нашей герцогине ужинать!
Вокруг раздались смешки, а раззадоренный оборотень наклонился ко мне, обдав острым запахом чеснока, и прошептал:
– Не заносись, Кейт. Ты ничем не лучше любой из моих шлюх. Просто строишь из себя благородную, а на деле такая же сучка, как и все бабы.
Он протянул руки и попытался меня обнять, а я, посмотрев грустным взглядом на почти полную тарелку, надела ее Кревену на голову. Ошметки капусты запутались в его густых волосах, жирные дорожки потеками расползлись по лицу, яркая морковная звездочка застряла за ухом…
– Ах ты ж дрянь!
Оборотень утерся ладонью и замахнулся, но ударить меня не успел. Крепкий кулак Папаши Дюка обрушился на его лохматую голову, и Крев мешком свалился на пол.
– Ты как, Кейт? – заботливо спросил меня хозяин гостиницы, вытирая влажные руки фартуком.
– Нормально, – кивнула я и вздохнула. – Похлебку жалко. Не успела толком распробовать.
Я покосилась на лежащего у моих ног оборотня. Тот не подавал признаков жизни, что и неудивительно – удар у Папаши Дюка что надо!
Поправив платье, брезгливо отодвинула носок туфли от безжизненной туши.
– Тильда! – гаркнул Папаша Дюк. – Принеси похлебку нашей Кэтрин! Живо!
Он пнул Кревена в бок и подозвал вышибалу.
– Вынеси этот мусор. И проследи, чтобы он сегодня сюда не возвращался.
Молчаливый Солен подхватил оборотня и поволок его к выходу.
– Спасибо, Дюк, – поблагодарила я своего неизменного заступника.
– Да ладно. Было б за что. Давно пора было эту шваль отсюда выкинуть.
Папаша потрепал меня по голове и пошел к своему месту за стойкой. Я задумчиво проводила его взглядом. Все-таки хорошо, что судьба привела меня в тот день именно в «Серую утку». Иначе даже не знаю, где бы я сейчас была.
– Вот, – подавальщица с грохотом поставила передо мной огромную миску. Я подняла на Тильду глаза, а та нахмурилась и принялась учить меня жизни: – Ох, Кейт, что ж ты такая упрямая? Я тебе сколько раз говорила, не перечь ты Кревену! Ну, погладит тебя пару раз, пощупает, от тебя, что – убудет? Что ты, как благородная, за честь свою держишься? Вот попомни мои слова, однажды Крев не выдержит, зажмет тебя в темном углу, да и отходит по-полной.
– Знаешь, Тиль, если я позволю Креву к