— Мужчины, когда чувствуют эти нотки на теле женщины, считают их невероятно изысканными и привлекательными, теряют над собой всякую власть. Все девушки, желающие понравиться своему избраннику, должны обязательно купить эти духи.
Пока Фийя с раскрытым ртом похлопала глазами и снова принюхалась, пытаясь различить в сдавливающей вони что-то, что возбуждает мужчин, Юлиан бродил взглядом по полкам.
— Заговоренные монеты Прафиала для богатства, амулеты Гаара для долголетия, подвески Хеймейя на исподнее для мужской силы… — начал вопросительно перечислять торговец, стоя непозволительно близко к разглядывающему товары графу. — Есть еще кольца Шине, которые дарят ясный рассудок…
Юлиан мотал головой и хмурился, пытаясь отвязаться от настырного мужчины. Но тот не сбавлял напора.
— А вот вода со священного озера Офейи, где магический источник. Исцеляет любые болезни! — подсказал на ухо торговец, периодически поглядывая на замершую перед духами Фийю.
— Глядите, а это противоядие…
— От чего? — тут уж и у Юлиана блеснули глаза.
Заметив интерес покупателя, явно богатого, торговец оживился, приосанился и важно указал ладонью на лежавший на полке рог.
— Остался последний… Великолепно действует.
— От чего противоядие? — еще раз, уже настойчивее, спросил граф.
— От всего! — многозначительно улыбнулся продавец и коснулся рога размером с женскую ладошку с трепетом и нежностью. — Дорогое удовольствие, но обезопасит любого путника с Севера от заговоров, яда и порчи.
— Даже от заговора? — Юлиан повеселел, зная, что порча, заговоры и проклятья в магии — это шарлатанство. Как и все эти амулеты счастья, здоровья и богатства. — А чей это рог?
— Кельпи! — восторженно произнес торговец. — Вы не представляете, как его тяжело достать! Северных демонов воды очень тяжело изловить. А знаете, как получают рог?
— Как? — с трудом сдерживая смех, поинтересовался Юлиан.
— Держат шесть мужчин за шесть ног, а седьмой пилит! Чудесное приобретение, покупайте и оградите себя ото всякого зла!
В магазине раздался громогласный хохот, и граф, схватившись за живот, уже представлял, как будет объяснять Вериатель, что у нее должны иметься рога и шесть конечностей.
— Пойдем… Ох… Пойдем, Фийя…
— Подождите! — графа встретил осуждающий взгляд. — Если вы сейчас не купите этот последний волшебный рог, его может приобрести следующий покупатель, который окажется более дальновидным! — торговец забеспокоился и стал обегать графа то слева, то справа. — У вас еще есть шанс. Я готов пойти на уступку по цене!
— Сколько же стоит этот… этот дивный рог Кельпи?
— Всего лишь десять золотых! Но вы мне очень понравились, господин, поэтому такому видному мужчине я готов отдать за восемь! Даже за шесть!
Новая волна хохота сотрясла своды магазина. Решив, что с него хватит, Юлиан со смехом выскочил на улицу и втянул свежий глоток воздуха. Спустя минуту, взяв себя в руки, граф хотел уже пойти с айоркой дальше, но Фийя вдруг задергала Юлиана за рукав.
— Тео, я, кажется, забыла колечко в магазине. Вертела на пальчике… Вертела и на полочку положила, кажется. Подождите немного, пожалуйста.
С этими словами покрасневшая девушка скрылась в лавке с горчичным дымом. Появилась она через несколько минут, и, найдя графа, который стоял чуть дальше в шумной толпе, пошла к нему. Слегка поджатые губы айорки налились краской от покусываний, а глаза стыдливо уставились в мощеную мостовую, но Юлиан этого всего не видел — он растворился взглядом в Элегиаре: в его богато одетых жителях, шумном рынке под каменными сводами, в женщинах с глазами цвета янтаря.
На полупустом рынке Фийя со стеснительным взглядом выпросила у графа купить ей простенькие наручи, но, получив серебряные, еще долго ходила пунцовая, как рак, и гладила пальчиками свои новые украшения, которые тут же надела.
— Тео Юлиан, смотрите! Какой красивый… это… это…
— Наплечник, Фийя. Здесь его используют в качестве безделушки, пришивая к одежде, или крепя ремнями.
— Может быть вам такой купить? Я пришью его к васильковой рубахе, той, с белыми цветами. Красота-то какая будет, тео!
— Не надо. Пойдем на постоялый двор, завтра вместе с Вицеллием нужно будет попасть во внутренний город. Или хотя бы постараться.
— Он… Он такой противный, тео Юлиан. Как вы терпите этого мерзкого старика? — озадаченного пробормотала Фийя, а затем, вспомнив чванливое сухое лицо веномансера, скривилась, будто кислой крови напилась.
— Вицеллий всю жизнь провел среди алчных и тщеславных людей, спасая одних от козней других. И на мир смотрит немного иначе, Фийя.
Юлиан шел, худой и статный, возвышаясь среди всех, как гора высится над равнинами.
— Ну и что… Но нельзя же быть таким противным! Вон, господин Пацель всегда был ласковым, а ведь он тоже этот… аристократ, — мордашка Фийи вновь перекосилась и она, держась за локоть Юлиана, показала самой себе язык. — А этого будто черти за пятки грызут в сапогах!
Юлиан тихо рассмеялся, и его смех утонул в гаме вечернего города. Чудесным образом одновременно зажглись по всему городу магические фонари.
В сгущающихся сумерках народ заспешил по домам. В Мастеровом городе жил ремесленный люд, более состоятельный, чем нищета за стеной, но все-таки рабочий. Поэтому улицы стали быстро пустеть, и по практически пустынным мостовым гуляли единицы, явно нездешние. Местами проходила стража, вооруженная протазанами, все в тех же металлических шляпах с черными лентами и темных полунакидках. Шумели теперь лишь в тавернах да борделях. Из окон последних доносился веселый хохот и женские визги.
* * *Бледный месяц глядел из-за высоких стен. По освещенным дивными фонарями улицам совершал обход караул. Юлиан прикрыл ставни и переоделся, затем прислушался к соседней комнате. Оттуда доносилось равномерное сопение старика, с периодическим покашливанием.
Из сумы, что граф всегда носил с собой под плащом, Юлиан извлек пузырек и, откупорив, залил яд в рот. Холодная кровь прокатилась по горлу, оставив чувство горькости — смесь Ксимена и Зиалмона с Белой Розой. Это была последняя бутыль из поданных ему Вицеллием. Неприятный вкус крови придавала огромная доза Белой Розы, той самой, тайну которой Вицеллий так никому и не раскрыл. Вицеллий заказывал ингредиенты с Аль’Маринна всегда самостоятельно, отправляя важного гонца с зашифрованными поручениями, которые тот не понимал. На просьбы графа пролить свет, какой же за яд скрывается под столь мелодичным названием, веномансер всегда лишь ехидно отвечал: «Вот если имеешь хоть немного ума, то со временем разгадаешь сам».
Белая Роза имела совершенно иное от Ксимена и Зиалмона действие. Те два яда сковывали, делали тело каменным, отчего Старейшина падал на землю и начинал кашлять кровью, а потом и вовсе замирал, не в силах шевельнуть даже пальцем, если вовремя не дать противоядие. При употреблении Белой Розы же, наоборот, наступала очень активная реакция. Учащалось сердцебиение, пот катился градом, а в желудке и кишечнике после контакта с ядом вырабатывалась белоснежная пена, что хлопьями лезла изо рта, носа и даже заднего прохода. За это яд и получил такое красивое и