Когда тело Идиланы Фаспл извлекли с чердака под крышей одного из многоквартирных зданий средневысотного округа, это пролило больше света на кончину Хеуолла. Кроме того, что Фаспл была искалечена сходным с проповедником Момбрилом образом, её мозг, мозговой ствол и сердце были вырезаны. Раны были кошмарными. Один из обнаруживших её рабочих впоследствии покончил жизнь самоубийством. Её обескровленное, почти мумифицировавшееся тело, высушенное — прокопчённое, если вам угодно, — под обогревательными трубами на чердаке, было завёрнуто в тёмно-зелёную ткань, сходную с материей, которую используют для постельных скаток в Имперской Гвардии, и прибито гвоздями к нижней стороне балки при помощи строительного пневматического молота.
Сходство этого случая с делом Хеуолла убедило арбитров, что мозговой ствол и сердце изготовителя париков, скорее всего, также подверглись удалению. До этого времени обнаруженную недостачу данных органов списывали на высокий уровень токсичности содержимого сточных труб.
Грейвен, на самом деле оказавшийся первой из обнаруженных жертв, был выловлен в водах залива спасательным судном. До того времени, когда скрупулёзная проверка Уорекс не извлекла на свет многочисленные сходства, предполагали, что это был самоубийца, расчленённый винтами проходившего мимо корабля. Из-за специфичности локаций, в которых были обнаружены трупы, установить точное время смерти оказалось практически невозможно. Но Уорекс была уверена в приблизительном временном интервале. Грейвена в последний раз видели тринадцатого аквиария, за три дня до того, как было выловлено его тело. Хеуолл доставил законченный парик покупателю из высотного округа двадцать четвёртого числа и поужинал в тот же вечер с друзьями в сосисочной средневысотного округа. Фаспл не отчиталась о проделанной работе пятого сагиттара, хотя в предшествующую ночь, если верить её друзьям, она выглядела счастливой и была готова к следующей смене.
— Поначалу я решила, что в средневысотном округе объявился серийный убийца, — сказала Уорекс. — Но характер нанесения увечий обладает исключительными чертами. Это не дело рук маньяка или психопата, просто издевающихся над телами после смерти. Это особенный ритуал, имеющий определённую цель.
— И что вас заставило прийти к такому заключению? — спросил Фишиг.
Годвин был именитым арбитром со Спеси и обладал значительным опытом в расследовании убийств. Если быть точным, то именно чёткое знание им процедуры дознания и ставший привычкой modus operandi убедили меня принять Годвина в свою команду. Именно это, а также яростная мощь, проявляемая им в бою.
Уорекс бросила на него косой взгляд, словно задаваясь вопросом, не собирается ли тот усомниться в её профессионализме.
— Характер расчленения. То, как избавлялись от останков. — Она посмотрела на меня. — Инквизитор, если судить по накопленному мной опыту, серийный убийца втайне желает, чтобы его нашли, и уж конечно хочет обрести известность. Он будет выставлять напоказ свои жертвы, провозглашая свою власть над социумом. Он восторгается наводимым им ужасом. Но кто-то очень старался спрятать эти тела. Это позволяет предположить, что убийца был более заинтересован в самих смертях, чем в реакции общества.
— Хорошо подмечено, капитан, — сказал я. — Мой опыт также подтверждает это. Ритуальные убийства, как правило, пытаются скрыть, чтобы культ смог продолжать свою деятельность, не страшась разоблачения.
— Предполагаю, что существуют жертвы, о которых пока не известно… — неожиданно произнесла Биквин, и теперь, спустя годы, вспоминая об этом её пророчестве, я чувствую, как у меня всё холодеет внутри.
— Ритуальные убийства? — сказал министр. — Я боялся этого, потому и довёл до вашего сведения, но вы и в самом деле думаете…
— На Альфексе варп-культ отрезал своим жертвам языки и руки, поскольку они представляют собой органы общения, — заговорил Эмос. — На Бреттарии извлекали мозг, поскольку таким образом культисты пытались поглотить духовную субстанцию своей жертвы — можно сказать, аниму. В ряде других миров изымались глаза… Гуинглас, Пентари, Гесперус, Мессина… видите ли, глаза — это окна души. Известно, что еретики святого Скарифа лишали своих жертв рук, а затем заставляли писать предсмертное покаяние перьями, воткнутыми в обрубки…
— Достаточно информации, Эмос, — сказал я.
Министр уже побледнел.
— Совершенно очевидно, что убийства культовые, — произнёс я. — В вашем городе разгуливает на свободе вредоносная секта Хаоса. И я собираюсь вывести её на чистую воду.
Я немедленно отправился в средневысотный округ. Грейвен, Хеуолл и Фаспл были жителями именно этой части Урбитана, да и Момбрила, хоть он и был гостем в метрополии, обнаружили в этом же округе. Эмос поехал к архивному шпилю Муниториума в высотном округе, чтобы проверить местные записи. Особенно меня интересовали история активности культов на Саметере и текущая обстановка. Фишиг, Биквин и Уорекс отправились со мной.
Genius loci может многое рассказать о совершённых преступлениях. До сих пор дела на Саметере приводили меня только в самые чистые и высокие районы высотного округа Урбитана, поднимающиеся над завесой смога.
Средневысотный уровень представлял собой унылую территорию нищеты и упадка. Всё вокруг покрывала тягучая смола атмосферных загрязнений, беспрестанно лил кислотный дождь. По плохо освещённым улицам из конца в конец тащились колонны примитивных машин, и казалось, что самый камень зданий поражён гниением. Дымная мгла средневысотного округа имела огненный, красноватый оттенок, благодаря зареву, полыхающему над гигантскими заводами газовой переработки. Это напоминало мне картины, изображающие адское пекло.
Мы вышли из бронированного спидера Уорекс на углу улиц Парикмахеров и Пятидесятницы. Капитан надела шлем арбитра и стёганый армейский плащ. Мне очень хотелось иметь при себе шляпу или кислородную маску. Дождь вонял мочой. Примерно раз в тридцать секунд мимо нас по подвесной железной дороге, сотрясая землю, проносился экспресс.
— Сюда! — выкрикнула Уорекс и повела нас через двери, ведущие в гулкий коридор многоквартирного дома.
Всё вокруг покрывал слой вековой грязи. Отопление работало на всю катушку, целью чего, возможно, была борьба с постоянной сыростью, но результатом стали влажная духота и запах псины.
Здесь и нашла своё последнее пристанище Идилана Фаспл. Её обнаружили под крышей.
— Где она жила? — спросил Фишиг.
— Через две улицы отсюда. Она занимала комнату в одном из старых жилых массивов.
— А Хеуолл?
— Жил в доме примерно в километре западнее. А останки его обнаружили в пяти кварталах к востоку.
Я заглянул в информационный планшет. Завод, где нашли Момбрила, располагался менее чем в тридцати минутах ходьбы, а до дома Грейвена можно было добраться, немного проехавшись на трамвае. Из географического фокуса выбивалось только тело Грейвена, выброшенное в залив.
— Я тоже заметила, что все они жили неподалёку друг от друга, — улыбнулась Уорекс.
— Не сомневаюсь. Тем не менее, «неподалёку» — действительно подходящее слово. Не просто в регионе или округе. На рядом расположенных улицах… их можно назвать соседями.
— Есть идеи? — спросила Биквин.
— Убийца или убийцы тоже должны быть местными, — сказал Фишиг.
— Или же кто-то из другого района настолько ненавидел местных обитателей, что приходил сюда убивать, — произнесла Уорекс.
— Словно в охотничьи угодья? — подметил Годвин.
Я кивнул. Обе догадки могли оказаться верными.
— Осмотримся вокруг, — сказал