Рапира закатилась под чашу фонтана. Триумф оперся о клюв статуи, наклонился и схватил эфес здоровой рукой.
И в лучшие, более трезвые времена это оружие доставляло Руперту немало хлопот. То был подарок — награда за подвиги, преподнесенная ему президентом Королевского Картографического Общества. Колдовской couteau suisse, или schweizer Offiziersmesser,[1] был сделан согласно точным спецификациям фирмой «Викторинокс» из Ибаха. В инструкции для пользователей, аккуратно вложенной в подарочную коробку с бархатной подушечкой, говорилось, что устройство обеспечивает широчайший выбор инструментов и клинков, которые выбрасываются из чашки эфеса, стоит только нажать на кнопку, встроенную в рифленую алюминиевую рукоятку. Легким движением пальца рапира превращалась в открывашку для бутылок или щипцы для извлечения камней из лошадиных копыт.
Триумф взглянул на оружие. Заметил гельветический крест и щит, выгравированные на рукоятке и говорившие о прекрасной инженерной родословной инструмента. Также он запоздало обратил внимание, что, пока рапира падала, закатывалась под фонтан и доставалась оттуда, она изрядно видоизменилась. В данный момент couteau suisse подходил скорее для откручивания крестовых болтов, чем для дуэли с разъяренным шотландским фехтовальщиком. Триумф совершил легкое движение пальцем. Сложный механизм внутри богато изукрашенной рукояти зажужжал, убрал отвертку и заменил ее молотком.
Руперт принялся судорожно тыкать в кнопку и довольно быстро изготовился поочередно открыть бутылку, выщипать брови и выпилить что-то из фанеры.
Он покачал головой и поднял порезанную руку, сказав:
— Надо немного подождать! Обождите! Ну какая же все-таки дурацкая вещь!
Галл стоял неподвижно, испепеляя противника взглядом.
— Имел дело с такими штучками, а, Галл? — спросил Триумф, уже начиная терять терпение. На свет появились длинноносые плоскогубцы, удочка, метрическая линейка и сверло. — Очень все сделано умно, затейливо, но мороки с ними больше, чем надо.
— Я новинками не увлекаюсь! — прорычал Галл.
— Да я тоже! Я, черт побери, тоже! — горячо согласился с ним Руперт. Он в последний раз щелкнул кнопкой, и клинок занял законное место, сопровождаемый победным «Ага!» хозяина. — Наконец-то! Совсем другой разговор! — заявил он, взмахнув оружием. — Вот это мне и было нужно! Как и тебе, впрочем!
От энергичных движений голова у него немного закружилась. Он потряс ею, попытавшись собраться, сонно моргнул и сделал шаг вперед. Плохо закрепленный булыжник подался под его весом, и коричневая дождевая вода залила ногу мореплавателя, промочив штанину. Триумф пошатнулся, сумел удержаться на ногах, посмотрел на камень и уныло потыкал пальцем загубленные бриджи.
— Галл, будь осторожнее, — сказал он, указывая на предательский булыжник. — Он шатается. Можно и упасть, знаешь ли.
Капитан раньше не подозревал, что запасы его терпения настолько велики, но они все же иссякли, а потому он заверещал по-шотландски нечто, несомненно в высшей степени уничижительное, и кинулся на Триумфа. Только переменчивая фортуна расположила клинок сэра Руперта так, что тот сумел отразить выпад. Галл парировал, металл зазвенел о металл. Капитан нанес еще три удара, пока его рапира не отскочила от рифленой гарды противника.
— Осторожно! — возмутился и как будто удивился сэр Руперт.
Галл набросился на него, их клинки скрестились, словно рога оленей, сражающихся за самку. Капитан вынудил отступить соперника на четыре или пять ярдов, пока открыватель Австралии не врезался спиной в стену кухни Читти-Хауза. Там Триумф пошатнулся, накренившись вперед и махнув рапирой в сторону Галла. Это вполне могло стать великолепным туше, если бы couteau suisse к тому времени не превратился в нож для разрезания бумаги. Триумф сдавленно, но красноречиво выругался, выбрал более подходящее случаю лезвие, размахнулся, но момент был упущен. Капитан Королевской Гвардии легко парировал, а потом нанес режущий удар, проделав новую дыру для кармана в штанах мореплавателя и вырезав кусок кожи с бедра. Сэр Руперт с шумом втянул воздух, когда кровь, разбавленная дождем, промочила его гетры. Взглянув вниз, он выяснил, что одна штанина уже покраснела от крови, а вторая покрыта слоем грязи.
— Какой-то шутовской костюм получился! — беззаботно воскликнул он и, чуть не упав в обморок, привалился к стене кухни, устало опустив рапиру.
Клинок Галла тут же оказался у его горла.
— Тебя побили, ублюдок, — прошипел капитан, — и более того, ты мертвецки пьян. По крайней мере, мог оказать мне честь и прийти на дуэль трезвым.
— А мы деремся из-за того, что я что-то сказал о твоей сестре? — рассеянно спросил Триумф. — Коли так, не напомнишь, что конкретно?
— Ты бросил вызов мне, пьяный дурак! — заорал Галл.
— Э-э-э… на самом деле? Ну, давай тогда забудем об этом.
Капитан уставился прямо в глаза противника:
— Не в этот раз. В этот раз ты истечешь кровью. В этот раз я подарю тебе нечто, о чем ты всегда будешь помнить. — Медленно, с хирургической точностью. Галл провел кончиком рапиры по левой щеке Триумфа. Из пореза полилась темно-красная кровь. — Я преподам тебе урок, отброс. Не переходи мне дорогу, а если уж осмелился, то отвечай за свои слова, — заявил Галл, а потом добавил: — Хотя я слышал, ты за свои слова отвечать не можешь.
Триумф нахмуривался по мере того, как насмешка медленно просачивалась сквозь изувеченное алкоголем сознание. А потом он неожиданно открыл глаза, и были они устрашающе трезвыми. В первый раз за всю дуэль.
— Можешь засунуть эту оскорбительную сплетню в свой шелудивый клюз! — взорвался он.
Клинок взметнулся вверх в предательски обманном ударе, к которому Галл был совершенно не готов. Инстинктивное и совершенно необдуманное движение это было рождено исключительно гневом, и если бы мореход проделал сей маневр рапирой, а не картофелечисткой, то бравый капитан уже начал бы скорбный путь в фамильный склеп на берегах озера Лок Ларн. В нынешней же ситуации только загудел воздух, рассеченный маленьким, но бритвенно-острым инструментом. Последовало краткое столкновение — звук такой, словно взрезали кочан капусты, — истошный крик и поток крови.
Галл покинул двор с изрядной поспешностью и чуть ли не скачками, его тучный испанский секундант семенил следом, повизгивая:
— Сеньор! Сеньор капитан!
Триумф осел прямо на булыжную мостовую, прислонясь спиной к стене, и осмотрел нечто зажатое в протянутой руке.
— Галл? Галл, не уходи! — слабо крикнул он. — Ты ухо оставил.
Человек в черном важно прошествовал через двор к распростертому пьянице.
— Агнью, — выдавил Руперт, затуманенными глазами разглядывая подошедшего, — Галл забыл ухо.
— Именно так, сэр.
Сэр Руперт кивнул, положив руку на кровоточащую щеку:
— Агнью, кажется, лучше послать за доктором.
— Я бы охотнее послал подальше вас, сэр, — по зрелом размышлении пробормотал слуга.
В тот самый момент, когда лэрд Бен Фи во дворе Читти расстался со своим левым ухом посредством новейшей картофелечистки, шесть дней непрерывного ливня подошли к концу. Истощенные облака, выжатые досуха, с изрядным раздражением, но почти без сил уползали в сторону Шуберинесса и моря. Плачущее солнце, бледное, словно коптящая свеча, появилось