— Пятнадцать тысяч новых баксов или старых долларов? — спросил Ник, стараясь скрыть волнение.
— Старых, — сказал Накамура. — Плюс расходы.
Ник сложил руки на груди, словно задумавшись, но на самом деле это была попытка сохранить равновесие. Он вдруг почувствовал, что может вот-вот потерять сознание.
Пятнадцать тысяч старых долларов равнялись двадцати двум с небольшим миллионам новых. У Ника сейчас было около ста шестидесяти тысяч новых баксов на его НИКК, и он был должен несколько миллионов прежним приятелям, букмекерам, торговцам флэшбэком и акулам-процентщикам.
«Шестьдесят миллионов баксов. Господи Иисусе».
Ник пошире расставил ноги, чтобы его не качало. Продолжая играть крутого парня, он постарался говорить энергичнее.
— Хорошо. Я хочу, чтобы вы сразу же перевели на мою карточку пятнадцать тысяч старых долларов. И без всяких там штучек… то есть без всяких ограничений, трюков и хитростей, мистер Накамура. Нанимайте меня и переводите деньги. Сейчас. Или вызывайте гольфмобиль, чтобы меня отвезли к моей машине.
На сей раз настала очередь миллиардера рассмеяться.
— Вы считаете нас дураками, мистер Боттом? Если мы переведем деньги сейчас, вы при первой возможности дадите деру и потратите все на флэшбэк.
«Конечно потрачу, — подумал Ник. — Я бы снова стал живым. И достаточно богатым, чтобы провести остаток нашей с Дарой жизни вместе — несколько раз пережить все заново».
У него все еще кружилась голова. Он сказал:
— Что же вы тогда предлагаете? Половину сейчас, а вторую половину, когда я найду убийцу?
Семи с половиной тысяч долларов хватило бы для пребывания под флэшбэком в течение нескольких лет.
— Я переведу нужную сумму на вашу НИКК, — ответил Накамура, — и буду пополнять ваш счет по мере необходимости. Но имейте в виду, что это — на текущие расходы. В новых долларах. Пятнадцать тысяч старых долларов поступят на ваш личный счет, лишь когда убийцу моего сына найдут и эту информацию подтвердит мистер Сато.
— Когда вы прикончите парня, на которого я покажу, ага, — заметил Ник.
Мистер Накамура сделал вид, что не расслышал. Секунду спустя он проговорил:
— Наш целостный контракт передан на ваш телефон, мистер Боттом. Можете на досуге изучить его. Ваша электронная подпись активирует контракт, и тогда мистер Сато отправит на вашу НИКК сумму на первоначальные расходы. А пока я попросил бы вас отвезти мистера Сато назад в Денвер.
— Это еще с какой стати?
— Меня вы больше не увидите, мистер Боттом, до конца расследования. Но вы будете часто встречаться с мистером Сато. В интересах расследования он будет на связи с вами в любое время. Сегодня я хочу, чтобы он опробовал вашу машину и увидел ваше жилье.
— Опробовал мою машину? — рассмеялся Ник. — Увидел мое жилье? Это еще зачем?
— Мистер Сато никогда не видел универмага «Беби-гэп», — сказал Хироси Накамура. — Ему это будет любопытно. На этом наш разговор закончен, мистер Боттом. Всего доброго.
Миллиардер сделал легчайший поклон — пренебрежительно-слабый, почти незаметный.
Ник Боттом не поклонился в ответ. Он развернулся на пятках и пошел назад, к гэнкану и своей обуви, на каждом шагу ощущая обнаженным большим пальцем мягкий татами.
Хидэки Сато совершенно беззвучно пошел следом.
2.00
Лос-Анджелес
10 сентября, пятница
Вэл полулежал внутри V-образной конструкции, где ржавая сталь встречалась с обгаженным голубями бетоном, — под разрушающейся эстакадой и высоко над заброшенным участком 101-го. И неподалеку от остатков Юнион-стейшн. Вэл любил это место потому, что здесь было прохладно — температура в тени заметно отличалась от уличной, — а еще круто. Ему нравилось думать, что эти конструкции из решетчатых ферм и бетона, вроде той, где он сейчас расположился с ребятами, были контрфорсами какого-нибудь заброшенного готического собора, а он — горбуном, бродившим среди горгулий. Типа Чарльза Лоутона.[13] Наверное, любовь к старым фильмам, подумал Вэл, — единственное, что он унаследовал от предка, прежде чем этот сукин сын бросил его.
Остальные ребята из его флэшбанды уже выходили из флэшбэка. Подергивания и слюни, стекающие изо рта, сменились зевотой, потягиваниями и криками.
— Кайф! — выкрикнул Койн.
За всю историю этой компании оборванцев, неоперившихся беложопых юнцов, Койн больше любого другого подходил под определение вожака.
— Охеренный кайф! — отозвался Джин Ди, высокий прыщавый парнишка, рассеянно чесавший у себя в паху: он уже вышел из флэшбэка и явно пытался сделать то, чего не смог во время реального изнасилования.
— Сунь ей еще раз, Бен! — воскликнул Сули.
Татуировки целиком покрывали не только руки этого мускулистого шестнадцатилетнего парня, но и лицо, напоминавшее боевую маску маори.
Манк, Тухи, Костолом и Динджин, подергиваясь, выходили из повторных получасовых сеансов и пока молчали — только позевывали, рыгали и пердели. Эти четверо были на год, на два младше Вэла и трех других парней (при том, что Костолом — Кальвин — был самым высоким, здоровым и тупым из восьмерых). Ни одно из их сексуальных поползновений не продолжалось больше минуты, после чего случалось преждевременное… как его там? А потому Вэл недоумевал: «На что эти кретины флэшбэчили остальные двадцать девять минут?» На то, как они срывали с нее одежду? На то, как убегали? Или на одно и то же Волшебное мгновение тридцать раз подряд, точно на заезженном блюреевском диске?
Группа снова и снова флэшбэчила на изнасилование девственницы-латиноамериканки, совершенное чуть больше часа назад. План — разработанный в основном Койном — состоял в том, чтобы поймать одну из хорошеньких латинок-четвероклашек по пути в школу и всей компанией сломать ей целку.
— Отловим одну из таких целочек, у которой кудряшки только-только завелись над расщелинкой, — витиевато выразился Койн. — Потом сможем неделями флэшбэчить и кончать на это.
Но им не удалось уволочь маленькую хорошенькую четвероклашку. Всех этих хорошеньких маленьких латиночек привозили в школу вооруженные отцы или старшие братья в гибридных машинах с низкой подвеской, что грохотали по городским улицам. Девственницы на задних сиденьях глядели наружу через пуленепробиваемые стекла. В конце концов пришлось уволочь Дрочилу Марию, дебильную девчонку из девятого класса их собственной школы. Чисто теоретически ДМ, возможно, и была еще девственницей — когда Койн, первым из всех, присунул ей, появилось немного крови, — но вид ее обнаженного тела (складки жира над дешевыми трусиками; одутловатое, белое лицо, вроде куска теста; бездумный взгляд устремленных в небеса глаз; крупные, но уже словно постаревшие сиськи, обвислые, с дряблой кожей) совсем не возбудил Вэла. Он сказал, что во время изнасилования будет стоять на атасе.
Вэл флэшбэчил вместе с остальными под дорожной эстакадой, но всего десять минут: на свой четвертый день рождения в Денвере. Он часто возвращался к этому празднику. Где-то он прочел о схожих повадках шизофреников, которые постоянно прижигали руки сигаретами и тем напоминали себе, что все еще живы.
Семь вернувшихся к жизни парней растянулись теперь на открытых фермах.