Сорча нахмурилась, поставила стакан на стол, взяла телефон и уставилась на него, не включая.
- Эльза, наша няня, показала мне кое-что, что появилось в ленте новостей.
- Что-то компрометирующее? Может быть, что-то прояснилось в отчете коронера? Это из-за Фаустины?
- Нет! Нет, дело вовсе не в ней. - Сорча коснулась лба пальцами. - Эльза всегда ходит с нами, когда мы ужинаем у твоей матери, она знакома с тамошними служанками и подписана на некоторых из них в социальных сетях.
- Честно говоря, я редко проверяю свои аккаунты в социальных сетях, - сказал Рико, равнодушно стряхивая с колена несуществующую ворсинку. - Особенно после смерти Фаустины. Это очень сентиментально.
- Наверное, ты прав. - Выражение ее лица стало напряженным. Она посмотрела на телефон, который сжимала в ладонях. - Но, так или иначе, я думаю, что ты должен знать об этой новости. - Закусив губу, она дотронулась большим пальцем до экрана, щелкнула, чтобы открыть фотографию, и протянула телефон Рико. - Сначала Эльза решила, что это Матео переодели девочкой. Это единственная причина, по которой она обратила на это внимание и показала мне. Должна согласиться, что есть определенное сходство.
Рико бросил взгляд на малыша. Он никогда не видел Матео в розовом матросском слюнявчике и шляпе, но улыбка девочки была очень похожа на ту, которую он выпросил у своего племянника до того, как голова мальчика упала ему на грудь.
- Вообще все мои аккаунты в социальных сетях закрыты, - сказала Сорча. - Я слышала, что фотографии можно украсть и поместить в рекламе без разрешения. Я думала, что именно это и произошло. Эльза заверила меня, что она никогда не делится снимкали мальчиков ни с кем, кроме меня или Сезара.
- Говорят, у всех нас есть двойник, - равнодушно сказал Рико. - Похоже, вы нашли двойника Матео.
- Это единственная фотография, где она так похожа на него, - пробормотала Сорча, забирая телефон. - Я просмотрела профиль. Мать ребенка - фотограф.
- Это часть ее портфолио для домашнего бизнеса. Ее зовут Поппи Харрис. Я имею в виду мать. Девочку зовут Лили.
В сознании всплывали картинки домашнего солярия его матери, когда они с Поппи так импульсивно занимались любовью.
- А ты знаешь… помнишь ее? - осторожно спросила Сорча.
Кожа пахла нектаринами, пышные завитки вьющихся рыжих волос заполняли его руки, пока он целовал ее алые губы. Он точно помнил радостные крики наслаждения.
И он живо вспомнил тиканье часов на каминной полке, когда на следующее утро сидел в гостиной матери и зудящий огонь в его крови сводил его с ума. Он был на грани того, чтобы отправиться на ее поиски, потому что не мог перестать думать о ней.
Затем появилась Фаустина. Семейные обязательства снова обрушились на него, придавив тяжестью свадьбы, которая была отменена, но теперь снова состоялась.
Они будут делать вид, что разрыва никогда не было.
- Рико? - мягко подсказала Сорча, возвращая его в настоящее. - Я знаю, что это должно быть шоком.
- Почему ты думаешь, что она моя? - дерзко спросил он.
- Ну, не подозревать же мне собственного мужа, не так ли? - слегка растерялась Сорча. - В то время ты жил на вилле своих родителей. Откровенно говоря, твой отец не проявляет особой страсти ни к одной женщине, ни к молодой, ни к старой. Однако ты некоторое время считался свободным мужчиной.
Рико давно подозревал, что успех брака его родителей можно объяснить тем, что оба они были поглощены работой.
Глаза Сорчи стали большими, мягкими и полными мучительной жалости.
- Я не осуждаю тебя, Рико. Я знаю, как это происходит.
- Держу пари, что это так.
Он тут же пожалел о своих словах. Это был не он. По крайней мере, это был не тот человек, каким он был под слоем едкой ярости, которую он, казалось, не мог пролить. Сорча определенно не заслуживала таких гадких проявлений его характера.
Она отшатнулась.
- Моя мать была служанкой моего отца, когда она зачала меня, - заметила она с обидой в голосе.
Рико осушил свой бокал, выжигая слова, которые вертелись у него на языке.
Слова, которые он не мог произнести, потому что пытался избавить родителей Фаустины от унижения, когда они уже были уничтожены потерей своего единственного ребенка.
- Как малышка появилась - это твое дело, Рико, но никогда не обвиняй меня в том, что я втянула Сезара в этот брак. Я ушла, если ты помнишь. - И Поппи тоже. Может, лучше спросить себя, почему, если ты такой ценный приз, она не хочет иметь с тобой ничего общего. У меня есть идея, если ты не можешь понять ее сам.
Сорча прошествовала к двери и распахнула ее, приглашая его уйти с высоко поднятой головой и выражением ледяного презрения, пронзившим его совесть сквозь щиты безразличия, которые он укреплял с тех пор, как нашли Фаустину.
- Я не должен был этого говорить, - выдавил Рико. Голова у него шла кругом. - Расскажи Сезару то, что рассказала мне. Я позволю ему ударить меня по лицу за то, что я сказал тебе, - серьезно ответил Рико.
Сорча не оттаяла.
- Разберись со всем. Я, как и мой муж и сыновья, заинтересована в исходе дела.
- Обязательно, - пообещал он. - Немедленно.
Глава 1
Поппи Харрис наполнила свежевымытую чашку водой, но Лили не обратила на это внимания и продолжала показывать на полку.
- Ты хочешь настоящую кружку, не так ли?
Две недели назад из детского сада пропала чашка-непроливайка Лили. Бабушка Поппи, будучи старой закалки, считала емкости с закрытыми крышками и соломинками глупыми. В ее дни младенцы учились пить из настоящей чашки.
С тех пор как Поппи экономила абсолютно на всем, она не купила новую. Вместо этого она проводила дни, вытирая капли, и была так счастлива, когда чашка снова появилась сегодня.
К несчастью, Лили уже была большой девочкой.
- Спасибо, бабушка.
Поппи пошла на компромисс, ослабив хватку Лили на своей штанине, а затем мягко усадила ее на попу, не в силах сопротивляться ласковым прикосновениям пальцев к прекрасным золотисто-рыжим кудряшкам. Она протянула ей герметичную чашку и пустой пластиковый стакан.
- Я ставлю печенье в духовку, бабушка! - крикнула Поппи.
Она налила небольшую порцию супа из лука-порея и картофеля из мультиварки в неглубокую миску и поставила ее на стол, чтобы Лили могла спокойно поесть, когда они сядут.
- Только что подъехала самая шикарная машина, какую я когда-либо видела, Поппи, - сказала бабушка дрожащим голосом. - Мужчина очень красивый.
- Что? - хрипло спросила Поппи.
В дверь позвонили.
Поппи не могла пошевелиться. Она посмотрела на дочь, окаменев от мысли,