Жизелла была в шоке. Он и вправду купил дом из-за серьги. И оказывается, были и другие желающие купить серьгу ее бабушки? И их было достаточно, чтобы он поступил так радикально. Но все это не имело смысла. Это была всего одна серьга.
— Не знаю, что вам говорили о ней, но она не настолько ценная. Она не стоит целого дома. Этого дома. Почему вы просто не поучаствовали в торгах, когда до нее дошла бы очередь?
— Этот дом нужен мне и для других целей. И у меня нет времени целый день сидеть на торгах. Прошу вас.
Он указал на дверь, предлагая ей уйти.
— Нет.
Она привыкла всегда контролировать ситуацию, но сейчас растерялась. Она охотилась за этой серьгой больше десяти лет. Она была так уверена, что вернется сегодня домой с ней в кармане, и теперь ее сердце сжималось от тяжкого разочарования.
Нет. Она выпрямилась и посмотрела на него.
— Я хочу сделать вам предложение.
Выражение его лица стало настороженным и в то же время удовлетворенным. Он с интересом разглядывал ее, словно желая навсегда запомнить ее черты.
— Почему она так нужна вам? — спросил он. — Если она не настолько ценная?
Ее бросило в жар. Воздух вокруг них словно наэлектризовался.
— Она имеет особую ценность для моей бабушки.
А ее бабушка становилась все слабее. Жизелла хотела вложить эту серьгу в ее бледную старческую руку прежде, чем очередной приступ болезни снова не переполошит их всех.
— Вы очень сильно любите ее.
Казалось, он хотел заглянуть ей в душу своими проницательными золотистыми глазами.
— Да. — В ней снова вспыхнула надежда, когда она увидела, что он заинтересовался. — Она очень необычная женщина.
— Я уверен, что вы пошли в нее.
Это была дешевая лесть, на которую она не поддалась, но его вкрадчивый голос заставил ее покраснеть.
Это было невероятно. Кейн не пытался вызвать в ней сексуальный интерес, он просто возник сам собой. Она не знала, почему так реагировала на него. Она даже не была уверена, что он ей нравится. Он выглядел высокомерным и безжалостным.
Но при этом завораживающим. Она знала многих богатых и влиятельных людей. Никто из них не излучал такой уверенности.
Может, если бы у нее были любовники, она давно открыла бы в себе эту чувственность. Но они с кузиной заключили дурацкий пакт, что будут ждать того чувства, в которое так верила Розалия, — любви.
Жизелла просто пошла на поводу у Рози, когда они приносили клятву целомудрия. Им было по тринадцать лет, и секс так мало волновал их, что Жизелла была вполне счастлива отложить это дело. И до сегодняшнего дня она не встречала мужчин, которые могли бы заинтересовать ее настолько, чтобы она нарушила клятву.
Но вот теперь они с Кейном смотрели друг на друга, и этот взгляд наполнил ее предвкушением. Ее соски затвердели от возбуждения.
— Сколько вы за нее хотите? — спросила она, стараясь не уклоняться от темы.
— Она не продается.
Он сказал это твердо, даже самодовольно, и Жизелла нахмурилась.
— Такое красивое лицо не должно так сердито хмуриться. — Он подошел ближе и костяшками пальцев провел по ее щеке. — Это выражение может навсегда остаться таким. Пойдемте?
От его прикосновения у нее перехватило дыхание, но она упрямо сжала губы. Она была единственным ребенком и привыкла получать все, чего ей хочется.
— Как я могу убедить вас изменить решение?
— Вы не сможете этого сделать. — Его улыбка сделалась озорной. — Но я испытываю непреодолимое искушение посмотреть, как вы это будете делать.
Она прищурила глаза.
— Я не использую секс для того, чтобы получить желаемое, — холодно сказала она. — Если я целую мужчину, то только когда мне этого хочется.
Перчатка была брошена.
Но он был первым мужчиной, который так заворожил ее. Ей стало интересно, не станет ли он первым и в других отношениях. Эта дуэль была невероятно возбуждающей.
— Правда? — пробормотал он.
Его лицо сделалось серьезным. Похоже, он обдумывал ее слова, но костяшки его пальцев продолжали гладить ее шею в том месте, где бился пульс.
Что она делает? Это было безумием. Он был совершенно незнакомым человеком. А из соседней комнаты доносились голоса.
Но она хотела, чтобы он поцеловал ее. И дело было не в серьге. Он не был похож ни на одного мужчину из всех, кого она знала. Если он сейчас уйдет, она всю жизнь будет гадать, каково это было бы — поцеловаться с ним.
Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза, которые стали напоминать расплавленное золото.
Его рука коснулась ее подбородка, и он нагнулся к ней.
Он впился губами в ее губы безо всяких церемоний, словно они целовались так годами. И да, он отлично знал, как целовать женщину.
Это было то, чего она ждала всю жизнь. Мужчину с сильным характером, даже более сильным, чем у нее. Который одним прикосновением губами к ее губам разбудит в ней страсть и одновременно чувство безопасности в его крепких объятиях.
Она таяла, и он запустил руку ей в волосы, а другой рукой обнял за спину.
Ее никогда еще так не целовали. Властно и чувственно, настойчиво и в то же время лениво. Она вся пылала, и этот жар сжег все воспоминания о других мужчинах. Она застонала от удовольствия. Это был первый настоящий поцелуй в ее жизни, и она понимала, что теперь никогда не согласится на меньшее.
Она сильнее прижалась к нему губами, и он положил ладонь ей на щеку. А потом поднял голову. Она всхлипнула в знак протеста. Его дыхание было таким же неровным, как и ее. Она боялась открыть глаза, не желая, чтобы он видел, как она была потрясена.
Но он и так это знал. Он прошептал ей на ухо:
— Я сейчас запру дверь и возьму все, что вы предлагаете, но серьгу вы не получите.
— Что?
Она открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности.
— Хотя попытка была достойной.
Она отступила на шаг. Его губы были испачканы ее помадой, и ей хотелось протянуть руку и стереть ее. Ей хотелось прикасаться к нему. Запереть дверь и остаться с ним здесь, чтобы испытать все, чему он мог научить ее.
Ей всегда хотелось узнать, каково это — найти своего идеального партнера. Сгореть в необузданной, животной страсти.
Оказалось, это было страшно. Дьявольски опасно и в то же время предательски привлекательно.
— Это не было…
Она замолчала. Что сильнее заденет ее гордость? Его подозрение, что она пыталась манипулировать им? Или признание в том, что ее страсть была настоящей, в то время как он явно оставался холоден?
— Ну вот, вы снова нахмурились. Я не ожидал, что вы примете все так близко к сердцу. — Его губы скривились в ироничной улыбке. — Однако это доставит мне еще большее удовольствие отказать вам в том, чего вы так страстно хотите.
— Не хотите ли