Я уже говорил, что социальный стресс может привести к ослаблению иммунной системы. Это происходит в любом возрасте. Майкл Мини из Университета Макгилла продемонстрировал, что забота матери о потомстве меняет химический состав ДНК в определенных генах, задействованных в реакции на физиологический стресс. Крысята, которых больше вылизывают в первые шесть дней жизни, вырастают гораздо более спокойными и в меньшей степени подвержены стрессу. В частности, у детенышей крыс, получавших много вылизывания и груминга, вырабатывалось меньше гормонов стресса в процессе преодоления трудной или напряженной ситуации, по сравнению с их недолюбленными собратьями. И вот что самое интересное: последствия этого сказывались даже во взрослой жизни[10].
Позже Мини обнаружил сходные эффекты у детей, лишенных материнской заботы или подвергавшихся жестокому обращению в младенческом возрасте. Что касается стресса, то ранний опыт прямо связан с генетикой и устройством мозга. «Здоровье женщины имеет решающее значение, – говорит Мини. – Психическое и физическое здоровье матери – важнейший фактор, определяющий качество взаимодействия между нею и потомством. Это в равной степени присуще крысам, обезьянам и людям»[11]. Родители, живущие в бедности, страдающие психическими расстройствами или подвергающиеся сильному стрессу, гораздо чаще испытывают усталость, раздражение и тревогу. «Такое состояние плохо сказывается на взаимодействии между родителями и детьми», – утверждает Мини. Из-за этого биохимия мозга детей ухудшается, что снижает их стрессоустойчивость – даже в будущем.
Мини обращает особое внимание на то, что «развитие мозга человека происходит в социально-экономическом контексте: качество социальной защиты в детстве влияет на нейроразвитие, в частности на формирование систем, обслуживающих речевую и исполнительную функцию (способность к решению проблем)». Исследования показывают важность пренатальных факторов, взаимодействия между родителями и ребенком, а также когнитивной стимуляции в домашней среде для поддержания нейрофизиологического развития на протяжении всей жизни. Такие выводы должны указать нам путь к совершенствованию программ и политических мер, направленных на сокращение неравенства в плане психического здоровья и академической успеваемости, связанного с социально-экономическим положением семьи.
Забота (или ее отсутствие) в самом начале жизни оказывает выборочное воздействие на ряд систем головного мозга, таких как глюкокортикоидные рецепторы гиппокампа, которые представляют собой основной элемент стрессовой реакции – одной из составляющих механизма обратной связи в иммунной системе, замедляющей воспалительный процесс. Мини также продемонстрировал, что родительская забота влияет на функционирование гипофиза и надпочечников, которые регулируют рост, половую функцию, а также выработку кортизола и адреналина. Травмы, полученные в раннем возрасте, могут напоминать о себе в течение всей жизни. Их можно компенсировать правильным поведенческим и фармакологическим вмешательством, но потребуются определенные усилия. Часто прижимать к себе и обнимать ребенка очень важно, особенно в первый, самый уязвимый год жизни. Выбираемый нами (родителями, дедушками и бабушками, учителями) подход к воспитанию детей на протяжении первых лет жизни гораздо сильнее влияет на их дальнейшую жизнь, чем считалось ранее.
Третья линия повествования, наряду с воздействием внешних факторов и нейроразвитием, раскрывает мой новый взгляд на преклонный возраст как на уникальный период развития – один из этапов жизни со свойственными ему особенностями, а не как период угасания и постепенного отказа всех систем организма.
При мыслях о старении большинству из нас первыми приходят в голову множество известных проблем, связанных с возрастом, – например, потеря зрения и слуха, болезни и страдания. Что именно происходит при старении мозга и тела? Какие физиологические изменения влияют на наше самовосприятие и оценку других? Я тщательно проанализирую эти вопросы, в частности, такие как атрофия клеток головного мозга, повреждение последовательностей ДНК, нарушение функций восстановления клеток, а также нейрохимические и гормональные изменения. Кроме того, обращу внимание на ряд последствий, которые реже становятся темой обсуждения, несмотря на широкую распространенность. Например, большинство людей сталкиваются с изменением метаболизма. Иными словами, в какой-то момент мы уже не можем поддерживать здоровый вес и сохранять фигуру, продолжать придерживаться привычного стиля питания и употреблять в пищу те же продукты. У некоторых развивается непереносимость лактозы. Эволюция обеспечила нам способность усваивать материнское молоко в младенческом возрасте, но не мороженое, к которому мы пристрастились в 50 лет. Наша пищеварительная система тоже подвергается изменениям, что не только приводит к непереносимости лактозы, но и усиливает образование газов в кишечнике в поздний период жизни. Кожа становится более сухой. В глазах тоже появляется сухость. Кофеин может оказывать иное действие или даже перестает приносить пользу. По мере старения поджелудочной железе труднее перерабатывать рафинированный сахар. Поэтому я расскажу вам, чего ожидать, и даже объясню кое-что из того, что уже происходит с вами. Впрочем, эта книга не о проблемах. Моя цель – предложить решения, рекомендации и полезные советы современной научной медицины о том, как жить полноценной и счастливой жизнью, избрав для этого путь, который отодвинет немощность и унижение на второй план и позволит в полной мере испытывать значимые в жизни вещи на протяжении ее третьего акта.
Сейчас, когда представителям поколения Вудстока перевалило за 60 и 70 лет, у нас есть шанс изменить отношение к роли пожилых людей в повседневной жизни. Безусловно, сделать это в наших собственных интересах, но главное – мы сможем возродить идеал совершенствования общества, к которому стремилось наше поколение, наряду с такими идеалами, как уважительное отношение к планете и всем населяющим ее живым существам, называющим ее домом; помощь тем, кому повезло меньше нас; поощрение толерантности и инклюзивности; а также создание условий для того, чтобы люди, которые отличаются от нас, принимали эти различия, а не стыдились их.
За оттеснение людей преклонного возраста на второй план нам приходится платить огромную цену в виде потери экономической и творческой продуктивности, разрыва семейных связей и ограничения возможностей. Начать можно с моделирования достойного поведения, то есть с принятия тех, кто на целое поколение опережает нас, – поколения наших родителей. Мы также можем использовать практики, которые помогут нам, людям зрелого возраста, сохранять свою значимость и поддерживать взаимодействие с другими даже тогда, когда нам будет далеко за 80 и 90 лет, а может, даже больше. В этой книге я привожу доводы в пользу иного видения преклонного возраста, – видения, которое подразумевает восприятие последних десятилетий жизни как периода расцвета, периода возрождения жизни, когда мы не тоскуем по молодым годам, а принимаем дары времени.
Что означало бы для всех нас принятие людей преклонного возраста как ресурса, а не как обузы, а старость – как кульминацию жизни, а не ее финал? Такое отношение позволило бы применять человеческие ресурсы, которые сейчас растрачиваются впустую или как минимум используются не в полной мере. Оно способствовало бы укреплению семейных связей и уз дружбы между всеми нами. Это означало бы, что важные решения на всех уровнях, от личных дел до международных соглашений, принимались