Пока пер вперед по бурелому – как-то не обращал внимания на свой боевой трофей, не до того было. Но теперь, вырвавшись на открытый участок и прибавив ходу, Данил сразу же почувствовал, как сильно помогает ему комбинезон. Ощущение было такое, словно толстая ткань уника снимала с мышц часть усилия, брала на себя львиную долю работы, резко увеличивая мощностные показатели. Приноравливаясь к скафандру, он пару раз легко подпрыгнул, затем, ускорившись, сильно толкнулся вверх – и без труда перелетел через завалившееся на пути дерево. Метра два высотой, не меньше! Запнулся было, сбившись с темпа, – но комбез помог и тут, ускоряя движение ног и выравнивая стремительный бег. Однако… Данил ошалело покрутил головой. Пожалуй, на первых порах поосторожнее надо, пока мозг не соразмерит мощность усилия с отдачей на выходе…
Спустя полчаса бега в ускоренном темпе, когда начало сбиваться дыхание и тело принялось наливаться первой, еще не свинцовой, тяжестью, он вновь сделал привал. К этому времени рельеф опять изменился, местность теперь поднималась с севера на юг, а Добрынин вот уже некоторое время бежал на восток, перпендикулярно подъему, словно обегая поднимающуюся вправо от него гору. Слева сквозь кроны деревьев время от времени проглядывало безбрежное таежное море – и вдали, не менее чем в десяти километрах, тонкой прерывающейся линией виднелся бетонный периметр комбината посреди здоровенной проплешины. Там все еще шел бой – наверняка выкуривали остатки защитников, чистили застройку и подземные коммуникации.
Охотники остались далеко – Добрынин надеялся, что теперь у него в запасе не меньше двух часов. Все ж скорость он после первого привала развил высокую, рвал галопом, а преследователи, небезосновательно опасаясь повторных сюрпризов, вынуждены были проверяться и терять на этом время. А то и вовсе повернули назад, осознав бесполезность преследования.
Немного переведя дух, он опять погнал вперед, забирая теперь уже к северо-западу, чтобы оставить периметр комбината справа и выйти на лагерь. Отсюда почти все время шел спуск: сначала резкий, потом все более и более отлогий, и последние пару километров он двигался практически по ровной местности. Чтобы не сбиться с курса, вновь пришлось лезть на дерево. Комбинат виднелся впереди и правее, направление выбрано правильно, ориентировочное положение лагеря – десять километров к западу.
И все же он чуть было не промахнулся. Оно и немудрено – летом в лесу распознать укрытую масксетями технику сложновато. Однако вышел удачно, местность узнал – на днях ходил тут несколько раз в разведку к комбинату, потому и запомнил. До места совсем ничего, каких-то полкилометра и с этого момента требовалась осторожность. Вывалиться из кустов прямо под нос караулу – такое ему совсем не улыбалось.
Минут двадцать ушло только на то, чтоб подобраться поближе к лагерю. Расположение постов он не знал, количество задействованного народу тоже. Однако что-то подсказывало – немного. Люди сейчас гораздо нужнее в другом месте.
Шагов за пятьдесят, когда сквозь деревья стали проглядывать квадратные контуры кунгов на пригорке, Добрынин остановился. Улегся у толстого дерева, прижался к стволу, надеясь хоть немного слиться чернотой костюма с серой древесной корой, замер, выискивая посты. Для наблюдателей со стороны лес сейчас весь в тенях и солнечных бликах, и черное пятно между корней разглядеть сложновато… Однако – возможно. Особенно если оно, это пятно, движется в зеленке. Заметка на будущее – нужно с этим что-то делать. Масксеть на комбез накрутить, или наподобие, чтоб в пестром зеленом лесу черным пятном не маячить.
Первого караульного он углядел минут через десять. Тот лежал под кунгом, в тени у самого колеса, и, если б не шевельнулся, так и остался бы незамеченным. Но, видать, не судьба. Допустил ошибку – пеняй на себя. Но и то ж… Бойцов понять можно. Во-первых, зудит все внутри: товарищи там комбинат штурмуют, заняты делом, а ты изволь в охранении сидеть. Во-вторых – и дисциплина слегка упала: кого тут караулить, посреди таежной глуши, если все события у комбината разворачиваются, а значит и все действующие лица там. Расслабились! Кто ж знал, что беглый сталкер из ловушки вырвался и решил перед обратной дорогой в гости заглянуть…
Шлеп. Тихий кашель винтореза и боец ткнулся головой в траву. Добрынин, держа ствол неподвижно, повел взглядом вправо-влево, ожидая кипиша, но вокруг стояла все та же умиротворяющая тишина. И все ж расслабляться не стоит. Если у них перекличка организована, в любой момент может сосед с проверкой заявиться.
Закинув винтовку за спину, он вытащил «Пернач» и, распластавшись по земле, словно огромная черная ящерица, опираясь лишь на локти и колени, пополз к крайнему кунгу. Нырнул под днище, попятился глубже, под задние мосты, укрываясь между колес, утянул за собой бренные останки. Наскоро обшарил, собрал все в кучку. Четыре гранаты, дым, пяток магазинов для калаша и сам автомат, радиостанция, макар с запасным магазином, фонарик. Средней руки хабар, но не в его положении привередничать. Все в дело сгодится. Вот хоть те же патроны от ПМ – для «Пернача» как раз подойдут.
Радиостанция вдруг квакнула нечленораздельно… Добрынин замер, лихорадочно соображая. Проверяются. Ответа, ясное дело, не будет – и спустя очень малое время придут с визитом. И наверняка не в одиночку.
Пристроив тело так, чтоб с первого взгляда казалось, будто боец прикорнул, устамши, и взворошив землю, прикопать натекшую кровь, Добрынин метнулся к кабине. Забрался внутрь, притворил дверь, улегся спиной на сиденья, выглядывая из-за приборной панели на улицу и держа винтовку наготове. Давайте, голубчики, подтягивайте… вас тут уже ожидают.
Надо отдать должное – работала охрана четко. Минуты не прошло, как из-за соседнего тягача, шагах в семидесяти, появилось трое. Один тут же занял позицию на контроле, у кунга, ближе не пошел. Двое, разобрав сектора, поводя стволами, медленно пошли вперед. Данил, дождавшись, когда они поравняются с кабиной, приподнялся на сиденьях и выстрелом из ВСС свалил дальнего страхующего. Выпустив из рук винтовку, подтянул ноги чуть не к подбородку – и, вкладывая в удар всю свою силу, помноженную на мышечные усилители скафандра, саданул обеими ногами в дверь. Не привык еще к комбезу, а потому эффект получился просто поразительным – петли не выдержали удара, и дверь, вылетев словно из пушки, смела обоих охранников, как пушинки. Добрынин выбрался из кабины, критически оглядывая результат… Подходяще. Оба валяются на земле в расслабленных позах, у ближнего на скуле наливается здоровенная, краснеющая прямо на глазах, гематома, у дальнего – вообще висок в крови. Отбегался, касатик. Но в этом деле нужно чтоб наверняка. Особо не торопясь, он забрал с сиденья ВСС, достал нож и двумя контрольными ударами закрепил результат. Еще минус три. Знать бы точно, сколько их тут…
Следующую пару он пропустил. Бездарно, как школьник. Но… как это там… и на старуху бывает проруха?.. Уселся около усопших воинов, принялся обшаривать разгрузы. Раздолбай раздолбаем: винтовка на земле, пистолет в кобуре, ножи в ножнах… Отвлекся, полностью выпустил из внимания заднюю полусферу. Когда за спиной хрустнул сучок – его словно ледяной водой обдало! Крутнулся на месте, уходя в нижнюю позицию – и вовремя! Над головой со свистом вспорола воздух лопатка – противник явно целил в слабозащищенную шею, зная уязвимые места скафандра. И ведь попал бы, промедли Добрынин хотя бы мгновение!
Чтоб хватануть картину, оценивая положение, достаточно было доли секунды. Двое. Один снова на замахе, лопатка отточена, аж блеснула на солнце краем… Второй немного левее, чтоб не вывести на линию огня напарника, калаш наизготовку, палец на крючке! На промах товарища среагировал сразу же, дунул длинной очередью на полмагазина, чтоб наверняка!..
Такого испуга, Данил, пожалуй, не испытывал ни разу в жизни. Мгновение, какая-то десятая секунды – а он уже и с жизнью простился, и отходную прочитал. Шутка ли, в упор из автомата, да с пяти шагов… Это же смерть! Даже если пробития нет – запреградный импульс ребра в кашу соберет!