Дождь затих. Она вышла на балкон, наслаждаясь чистотой умытых улиц. Мир посветлел. Ветер разогнал серую хмарь. Вернулся шум большого города и птичьи голоса. Воздух сделался чистым, влажным, свежим и теплым.
В бескрайней, безоблачной синеве распахнулись цветные ворота радуги. Над ними, чуть бледнее, еще дуга. А за ней – третья небесная подкова.
– Радуга – это улыбка судьбы. Тройная радуга к счастливым переменам, – вспомнила Александра бабушкины слова. – Странная у судьбы улыбка. Больше на гримасу похожа. – Она усмехнулась сомнительной примете.
***На балкон соседнего дома вышла невысокая, темноволосая девушка. Она улыбалась, продолжая разговор с кем-то в комнате. Через открытую дверь доносились громкие мужские голоса. Тут же, их заглушила музыка.
– Новые соседи проснулись. Похоже, день будет шумным, – Александра улыбнулась соседке и вернулась в комнату.
Окинув критическим взглядом свои малогабаритные хоромы, она принялась за очищение окружающего пространства и восстановление жизненного равновесия, как говорит Ленка. То есть за генеральную уборку.
С детства Александра терпеть не могла мыть пол, но еще больше не любила гладить белье. Но бабушка учила: “Трудности закаляют характер”. Трудовой порыв занял весь день.
Квартира дышала чистотой. За большим, отмытым до скрипа, окном сгустились сумерки. Александра щелкнула клавишей на стене. Вокруг разлился мягкий, яркий свет. Чистое, но голое окно делало комнату неуютной.
– Усталая, но довольная, она отправилась вешать новые портьеры, – мурлыкала себе под нос Александра, уговаривая себя на финальный рывок. Древняя стремянка сопротивлялась, не желая стоять ровно. Портьеры – большие, из плотного, тяжелого, мягкого белого шелка, давно ждали своего часа.
Музыка в соседнем доме стихла. Только громкие мужские голоса о чем-то спорили в комнате за открытым окном. Слышались отдельные слова. Александра усмехнулась, отчетливо расслышав: “Сам дурак”.
– Ничто не выбьет нас из седла. Русские не сдаются. Победа будет за нами. – Александра изогнулась на верхней ступеньке стремянки-долгожителя и сосредоточенно шипела сквозь зубы. Мерзкие петельки не желали цепляться за мелкие крючочки. Вдохновение от мыслей о шикарной драпировке белоснежного шелка на окне сменилось раздражением.
– Ваше здоровье, – внезапно услышала она у самого своего уха. Вздрогнув от неожиданности, развернулась на голос. Верная стремянка, пронзительно скрипнув, разъехалась. Александра схватилась за карниз и вместе с ним рухнула на пол. К грохоту стремянки и карниза добавился звук разбитого стекла.
– Твою ж, контузию! Так убить можно. – Пытаясь выбраться из ловушки, под ней, хриплым голосом, возмущалось большое тело.
Александра, путаясь в шелковых портьерах, барахталась на чем-то мягком. Это “что-то” под ней шевелилось и кряхтело. Откинув ткань, она вскочила и осмотрелась. У раскрытой балконной двери на полу сидел незнакомый мужчина.
Пригвоздив его к месту яростным взглядом, она молча сгребла в кучу уже совсем не белый шелк. Уставилась на мокрые розовые пятна на ткани.
От обиды у нее навернулись слезы. Сжав губы, Александра аккуратно положила портьеры на карниз, упокоенный под окном у стены. Пригладила руками растрепавшиеся волосы и сердито уставилась на молодого красавца. Тот так и сидел на полу.
Он был большой. Стоя рядом, она выглядела ненамного выше. Потирая правое плечо, он глупо улыбался, глядя на Александру. В комнате разливался сладкий аромат дорогого алкоголя.
– Вы там живы? – послышался взволнованный девичий голос с соседнего балкона.
– Значит, говоришь, счастье само на меня свалится, – улыбаясь еще шире и разминая шею, ответил своей знакомой мужчина. Он так и не сводил задумчивого взгляда с Александры.
Александра посмотрела на девушку. Та, виновато улыбнулась и беспомощно развела руками. Вернув внимание на белобрысого незнакомца, она строго произнесла:
– Выход там. – Махнула рукой на входную дверь.
Глупая улыбка сползла с его лица.
– Даже чаю не предложите? – произнес он с обидой в голосе.
– Что? – взметнув брови, спросила она придушенным голосом. Ее глаза широко распахнулись и, опасно блеснув, потемнели. – Татарин, – процедила она сквозь зубы и прищурилась.
– Почему, татарин? – возмутился незнакомец.
– Потому, что незваный, – со злостью произнесла она. Бесцеремонность проходимца ее бесила. Шумно выдохнула и повторила: – На выход. Быстро. – Резким жестом ткнула указательным пальцем в сторону двери.
– Вот ведь… – не закончив фразу незваный гость медленно поднялся. Он стоял перед ней огромный, чужой, нетрезвый, сильный, опасный и красивый. Чужак смотрел на нее беспомощно и восхищенно. Вздохнул. Развернулся и плавно, сытым, ленивым хищником, двинулся к двери. Выйдя на лестничную площадку оглянулся. Посмотрел, будто вбирал в себя весь ее образ.
***Дверь закрылась. Алекс остался один. Постоял и пошел к лестнице. Спустился на несколько ступеней, остановился и сел. Уперся локтями в колени, обхватил голову руками и простонал:
– Идиот. Допился.
Он сидел на ступенях и мысленно обзывал себя крепкими, боцманскими словами. А еще ему стало досадно:
– Подумать только, так просто попался. Надо же так поспорить с Костей. Он ведь просто “на слабо” взял. Друг называется. Развел как мальчишку. Истинный Бес.
Вспоминая недавний спор с другом, Алекс усмехнулся. Ведь даже Костя не ожидал от него такого финта.
– Пожарная лестница – самый короткий путь. – Решил Алекс, гордясь своей спец подготовкой. – Слово не воробей – обгадит не отмоешься, – ворчал он, карабкаясь по металлической лестнице. Замер напротив балкона на пятом этаже, мысленно досадуя на себя: – Выгляжу идиотом. Но никто не тянул за язык. Сам поспорил, что с легкостью познакомлюсь с этой красоткой. Маринка еще масла подлила: “Жениться тебе надо. Или ждешь, когда счастье само на тебя свалится?”.
Он провел ладонью по лицу, смахивая воспоминания. Вздохнул и произнес в задумчивости:
– Вот и свалилось. И что теперь делать? Как подойти к этой птичке.
Алекс страдал, сидя на бетонной ступеньке. Мысли, одна безрадостнее другой, кружили стукнутую карнизом голову. Он удивился с каким удовольствием и теплотой вспоминает эту маленькую, отважную птичку. Вспомнил слезы на ее глазах. А потом она посуровела, рассердилась. Как она его выставила за дверь: “Выход там!”. Просто прелесть.
Потом он вспомнил барахтанье под занавеской, большой и белой, как купол парашюта. Ему стало нехорошо, вернее хорошо, даже очень хорошо.
– С этим надо что-то делать, – думал он, мечтательно улыбаясь.
***Закрыв дверь, Александра вернулась в комнату. Постояла, собираясь с мыслями. Обвела горестным взглядом учиненный разгром.
– Ну, вот. – Она вздохнула с досадой.
Жалкие портьеры покоились бесформенной кучей на полу у окна. Рядом раскинулись останки старой стремянки. Под ней осколки темного стекла в розовой, ароматной луже.
Утерев ладонями набежавшие слезы, Александра убрала осколки и лужу. Попыталась реанимировать стремянку. Поняв тщетность стараний, отнесла ее в прихожую. Решила утром отправить останки в последний путь.
Отцепила многострадальные портьеры от карниза. Сгребла ткань в кучу и понесла ее в ванную. Вспомнила: балконная дверь по-прежнему открыта. Бросилась к ней, закрыла и выключила в комнате свет, скрываясь за приветливыми ночными сумерками.
Без занавески ночное окно выглядело одиноким и неуютным. Александра долго пыталась