Но вдруг, осознав причину полноты и не дойдя до своего кресла, он остановился и застывшим взглядом вперился в окно. Она давала ему время собраться с мыслями, поэтому молчала.
– Какой срок? – выдавил из себя Костя, не желая предаваться предположениям по поводу этого. Диагноз полноты очевиден.
– Пятый месяц, – тихо сказала она.
Когда он решился обернуться, она встретила его виноватым видом, будто за проступок ждет неминуемого наказания.
– Родители в курсе? – его взгляд сменился на обеспокоенно-рассерженный.
– Нет, – тихо отвечала она.
– А Олег что говорит? – той же требовательной нотой продолжал допрос Костя.
– Олег… – она сглотнула ком, – вне зоны доступа.
– Что? – ощутив, как закипает внутри себя, он нервно потянул за галстук, а затем и вовсе сорвал с шеи. – То есть скрылся… – его глаза забегали по кабинету. – Пятый месяц – это много, – рассуждал он. – Не каждый врач возьмется за аборт.
– Никто не возьмется, – категорично произнесла Оля. – Потому что я не буду его делать.
Обернувшись на эти слова, он искал в ее взгляде объяснений.
– Ты собираешься рожать? – уточнил Костя.
– Да.
– От Олега?
– Да.
Ему хотелось спросить: «А где же место в этой истории для моих планов?» – но он завороженно молчал.
– Костя, я пришла, чтобы просить тебя…
Закрыв глаза с мысленной просьбой к ней помолчать, Костя рухнул в кресло и опустил голову на ладони. Ему не хотелось слышать! Больше ничего от них всех не хотелось слышать! Потому как он только и делает, что выполняет чужие просьбы да поручения, игнорируя собственную жизнь.
– Кость, как ты думаешь… у нас могло бы что-то получиться?
Не двигаясь, он пытался уложить в своей голове дальнейшие события. Нет. Надо ответить. Подняв на нее удрученный взгляд, переспросил:
– Получиться?
– Да. Жить как семье… могло бы получиться? Как нормальной, дружной, настоящей семье? Не так, как мы живем с тобой, будто друзья…
– Мы и есть друзья, Оля! Ну да, заключенные в браке друзья… По документам – супруги, но так – друзья.
– Я знаю! – лихорадочно воскликнула она и закрыла глаза, пытаясь себя успокоить. – А как семья? Как семья мы сможем жить… втроем?
Это переходило все границы! Пожениться по чьей-то прихоти, чтобы исправить чьи-то ошибки, жить чьей-то жизнью, играть чью-то роль… а теперь стать чьим-то отцом, по сути, таковым не являясь.
– Оля, ты хочешь, чтобы я добровольно воспитывал чужого ребенка? – глухо воскликнул он.
Она заметила, как молниеносно побагровело его лицо и показалось ей неестественно и даже болезненно синюшным. Создавалось впечатление, что вдохнув воздух, он всеми силами старался удержать в себе крик.
– Костя, я умоляю тебя, – заметив в глазах Оли слёзы, он схватился за голову. – Я сделаю все, о чем ты попросишь. Только не откажи!
Посыпались рыдания и какие-то объяснения. Все пропуская мимо ушей, он мысленно вторил: «Что мне делать?» Потом она успокоилась.
– Кость, я понимаю, наш брак – просто гарантия для моего отца в том, что твой дядя выполнит обязательства. Но пойми, что ситуация все равно в ближайшие годы не изменится. А мне ведь тридцать шесть! Это больше, чем тебе почти на три года, – зачем-то уточнила она.
– Оленька, я собирался уже полюбовно решить этот вопрос и разойтись, чтобы не мучить друг друга, – несвойственно для себя взвыл он. – Ну зачем теперь это?
– Костенька, – она вдруг приготовилась падать на колени, – этот ребенок для меня – надежда на спасение! Я прошу тебя, не откажи мне!
Схватив ее, он вдруг прижал к себе, чувствуя нарастающую дрожь в ее слабом теле.
– Ладно-ладно… Оль… я подумаю… Не нервничай. У тебя это плохо заканчивается. Тем более сейчас… тебе вдвойне беречься надо. Езжай домой, я приеду вечером и мы поговорим. Всё обсудим.
Кивнув, она взяла сумку и вышла, а Костя откинулся на спинку кресла и все же попытался сосредоточиться.
Итак, что будет, если он согласится на ее просьбу? Крест на личной жизни, крест на свободе, крест на себе.
Ведь никто не знает, что сразу после свадьбы они договорились жить вместе как друзья. Никто не знает, что они уже больше года избегают друг друга и живут каждый в своем доме. Никто не знает, что они изменяют друг другу все это время и знают об этих изменах. Никого не волнует, что по прошествии нескольких лет после свадьбы они остаются равнодушными друг к другу как супруги. И тут – такой поворот!
Косте не просто придется изменить стиль жизни, а вывернуть наизнанку свой мозг. О сердце он вообще молчит… оно и так терпит все капризы убеждений.
Чего он лишится, если откажется? Спокойствия, личного счастья, имущества. Последний факт коснется и родственников. Кто знает, какие меры предпримет обозленный тесть, у которого в руках всё и вся.
Но самое главное, что в этом случае на Косте обязательно будет поставлено клеймо равнодушного отца к «своему» ребенку, и об этом ему будут регулярно напоминать осуждающие взгляды окружающих его людей. Всех людей – от родственников до уборщицы в офисе, потому что об этом сразу будет известно.
Ему вспомнились первые годы жизни в браке с Ольгой. На свадьбе он тупо надрался до отключки мозга, чем занимался и последующие несколько недель с перерывами в пару дней, чтобы привести в порядок организм и кое-как ходить на работу. Тогда он занимал должность заместителя директора по коммерческой части в компании, созданной на основании фирмы Ордынцева-старшего. И она тесно сотрудничала с корпорацией Мирослава Димончука.
Костя еще со студенческих лет участвовал в деятельности небольшого торгового предприятия дяди Вани, которое постепенно разрослось в компанию с неплохим фондом. Тогда многие, начавшие свою работу в «девяностых» и выживающих в стиле «кто как может», уже становились на ноги и серьезно о себе заявляли.
Но опрометчивые шаги Ивана Никитовича, несколько незаконных сделок и проблемы с правоохранительными органами могли привести к тому, что вся деятельность пошла бы прахом вместе с вложенными в нее миллионами. И тут на помощь пришел любезный Мирослав, который предложил на взаимовыгодных условиях возродить увядающую компанию Ордынцевых.
Все бы ничего, если б дядя Ваня не попытался партнера обвести вокруг пальца сразу же после сделки. Именно после этого тот потребовал гарантий в виде дополнительного «родственного договора», узаконившего семейный бизнес, на четко оговоренных условиях, изложенных в папке подготовленных документов. Тут речь пошла о свадьбе. Поскольку единственный сын Ордынцева-старшего уже был женат на дочери одного из инвесторов, выбор пал на Костю.
Задатки грамотного коммерсанта в нем отмечались и раньше, поэтому после свадьбы Мирослав сам предложил подготовить Костю на должность исполнительного директора – в нем присутствовала и та необходимая коммерческая жилка, и умение решать вопросы в экстремальных ситуациях. Только с опытом работы в этой сфере отмечался дефицит.
Но грамотные профессионалы консалтинговой