На самую красивую девушку Валанты она не походила ни с какой стороны, тут газеты не врали. Да и манеры… а что манеры? Если вести себя, как подобает принцессе, последнюю колбаску — и ту съедят! А вилки не было, вот. И вообще, для колдуньи естественные науки и физическая подготовка полезнее, чем придворные танцы и этикет. Тем более для колдуньи, которая живет в приграничном гарнизоне, где из высшего общества одни лишь сапсаны, свившие гнездо на смотровой башне. Ну и брат Каетано, да. Младший любимый братик. Которого надо беречь и защищать, а веером, вышивками и сонетами это делать несподручно. Зато с братом можно подраться на шпагах, запустить фейерверк или приручить лесного рысенка… который потом вымахает в здоровенную прожорливую тварь…

— Морковка, лежать! — скомандовала Шу, видя, что рысь уже поставила лапы на стол и обнюхивает пустое блюдо с явным намерением его погрызть.

Рысь неохотно послушалась — правда, улеглась не на пол, а в кресло, где только что сидел Медный.

— Я так понимаю, ты пришла не только за колбасками, — улыбнулся тот.

— Само собой. Так сватался ко мне принц Люкрес или нет?

Медный Генерал покачал головой.

— Еще нет. Тебе лучше спрашивать об этом не меня, знаешь же, я плохо разбираюсь в политике. Мое дело — зурги, пираты и прочие разбойники.

— А кого? Отец последний раз написал весной. «Дорогая дочь, поздравляю с днем рождения, расти красивая и послушная, хорошо учись и не играй со спичками». — Шу сжала кулаки, не позволяя обиде и тоске по дому прорваться наружу. — Кажется, он забыл, что мне давно не пять.

— Ваше высочество, — укоризненно покачал головой Медный.

— Наше высочество, — дернула плечом Шу. — Так что там с помолвкой?

— Его величество внимательно рассматривает брачные предложения, — налив четверть бокала кардалонского, ответил Медный. — Сашмирский султан, чеславские князья, хмирский мандарин и еще штук двадцать достойнейших претендентов. Твоей руки просят с твоего рождения.

— То есть меня еще никому не обещали? Ни султану, ни его высочеству Люкресу?

— Нет. — Медный протянул ей бокал. — Боюсь, никакой помолвки не будет.

— Вот и слава Двуединым!

Отсалютовав бокалом облакам за окном, она отпила глоток. Сладко-терпкое вино прокатилось теплом вниз по горлу, согрело изнутри. Но не погасило злость: на собственную беспомощность, на ширхабом нюханного принца Люкреса, на Ристану…

— Шу?.. — Медный обеспокоенно заглянул ей в глаза и отобрал пустой бокал.

— Мне нужно учиться и получить свою законную Цветную грамоту. К шисовым дыссам замужество!

— Ты ругаешься, как солдат.

— Я ругаюсь, как ты.

— Ты принцесса, а не генерал.

От неподдельного осуждения в его тоне Шу разозлилась еще сильнее. Какого ширхаба ему не нравится? Кому какое дело до того, как она себя ведет, если ее законопатили в эту дыру и не собираются выпускать никуда, кроме монастыря?! Да если бы не Каетано, она бы уже сто раз сбежала! Ладно, не только Каетано. Остальных своих друзей она тоже не бросит. Но… Но! Она имеет право вести себя, как хочется.

— Принцесса на задворках. Принцесса в курятнике. Принцесса шисова балагана!

— Но-но, попрошу не обзывать наш гарнизон курятником и балаганом, — покачал головой полковник Бертран.

— Извини, Бертран. Но согласись, Сойка — это задворки и есть.

Шу сжала руки, чтобы не дрожали. Ей немыслимо хотелось сделать хоть что-то! Лишь бы не покорно ждать, пока кто-то решит ее судьбу. Но что она может? Устроить бурю, утопить десяток лодок и расстроить Бертрана, изо всех сил старающегося воспитать из нее светлую шеру и настоящую принцессу? Тогда ее уж точно упекут в монастырь.

— Зато компания хорошая, — примирительно улыбнулся Бертран.

— Компания-то хорошая… Ты не думай, я очень ценю, что ты уехал из столицы в глухомань, чтобы беречь Каетано. Но я скоро с ума сойду тут торчать!.. — И тут ее осенила гениальная идея. Однозначно гениальная! Шу тут же шагнула к Медному и потребовала: — Фортунато, тебе нужен колдун в твоем походе. Возьми меня с собой, пока я тут никого не покусала.

— В Пустоши? Чтобы его величество мне голову снял? — Медный не удивился, явно догадывался: она подслушивает.

— Его величество и не узнает, — продолжила атаку Шу. — А я не полезу в Пустоши, обещаю! Не дальше форта! Хочешь, поклянусь?

— Это может быть опасно. Что, если зурги пойдут через перевал? Я не могу рисковать твоей жизнью.

— Не будь занудой. Зурги сидели тихо семьдесят лет и просидят еще столько же. А мне надо хоть ненадолго выбраться отсюда!

— Зурги тихо лазают через хребет и воруют селян. Особенно селянок. За последний год в районе перевала пропало два шера. Если им попадешься ты… Ты вообще представляешь, что шаманы делают с шерами во время своих ритуалов?

— За кого ты меня принимаешь? Я — и попадусь?!

Оба брата Альбарра невесело рассмеялись, только Шу не очень-то поняла чему. Найти ее в лесу не может весь гарнизон крепости, она проверяла. А он — про каких-то диких зургов!

— Тебе не место в военном походе. Ты — принцесса.

Медный сказал это очень убедительно. Пожалуй, если бы не твердая уверенность в том, что ей просто необходимо уехать из Сойки, она бы даже согласилась. У Медного в самом деле могут быть неприятности, если… хм… когда король узнает о ее участии в походе. Медный же честный служака и ни за что не скроет от сюзерена то, что сюзерену знать вовсе необязательно. Но — нет. Она поедет в ущелье, посмотрит на зургов, проветрится, успокоится… и не будет думать о том, что она для «жениха» и родни — лишь пешка.

— Поход не военный, а исследовательский — это раз. — Она твердо посмотрела Медному в глаза. — Вам нужен хоть какой-то колдун, а взять личную охрану Каетано ты не можешь — это два. Ни один ширхаб не удержит меня в крепости — это три. А четыре я не буду озвучивать, иначе ты обидишься.

— Хм. Ты уверена, что тебе всего пятнадцать, твое высочество? Торгуешься, как столетний гном, — усмехнулся в усы Медный, и Шу снова облегченно выдохнула.

— Значит, мы договорились?

— Я не сказал, что ты едешь с нами.

— Но ты же умный человек. А ни один человек в трезвом уме и здравой памяти не будет торговаться с гномом. Следовательно…

— Ладно, — кивнул генерал. — Нам в самом деле очень нужен колдун. Но при солдатах извольте соблюдать субординацию и этикет, ваше высочество. И не называть меня дядюшкой!

— Так точно, дядюшка Фортунато! — Шуалейда шутливо отдала честь.

А генерал снова усмехнулся и велел:

— Будь готова на рассвете, а пока дай двум старым солдатам спокойно выпить… А, чуть не забыл! На вот, почитай, что тебе отец пишет, — и вынул из висящей на кресле кожаной сумки-планшета конверт, запечатанный синим сургучом с оттиском единорога.

Шу на миг опешила. Отец ей написал? Что-то здесь не то… и с чего у нее