Он осознал, что с нетерпением ждет ее приезда. Они с Пейдж сблизились летом, перед его отъездом в колледж. Тогда они неделю колесили по всей стране, чтобы попасть на концерт R.E.M. пять раз. Билл никогда не говорил об этом, но ему хотелось, чтобы они стали ближе чуть раньше, а не прямо перед его отъездом. Похоже, у него все налаживалось, только когда времени уже почти не оставалось. Это было чем-то вроде проклятия.
Кто-то позвал его по имени, и он поднял глаза.
— Вот он.
Билл увидел две фигуры, приближающиеся к нему. Чтобы понять, кто это, ему понадобилась минута. Кэнди Роджерс, мама Хейли. Рядом с ней шел пожилой мужчина с седыми волосами стального цвета. На нем была рубашка поло и брюки хаки, мобильник покачивается в чехле, прикрепленном к поясу.
Билл встал. Кэнди подошла к нему, раскрывая объятия. На ней были черные брюки и розовая рубашка, на запястье звякнул золотой браслет, когда они с Биллом обнялись. Он уловил цветочный аромат то ли шампуня, то ли духов.
— Мне очень жаль, Кэнди.
— Мне тоже.
Они держали друг друга в объятиях дольше, чем Билл ожидал. Он никогда не обнимал Кэнди Роджерс, он даже не знал ее толком. Ему было известно, что родители Хейли развелись, по всей видимости, члены их семьи пережили отвратительный развод, и теперь отец жил на Западе, практически не контактируя с бывшей женой и ребенком. Билл невольно задался вопросом: этот мужчина рядом с Кэнди — родственник или ее новый ухажер?
— Это наш пастор, — сказала она, кивком указывая на человека в штанах цвета хаки. — Калеб Бленкеншип.
Пастор, которому было около шестидесяти, сочувственно глядя на Билла, крепко пожал ему руку. Кэнди приложила к уголкам глаз смятый платок. Она выглядела так, будто была старше Билла, но это, возможно, потому, что она не нанесла макияж. Ее неестественно светлые вьющиеся волосы падали на плечи.
— Не знаю, что и сказать, Кэнди, — произнес Билл. — Мне так жаль Хейли! Господи… Она была такой замечательной, красивой и совсем юной.
— Я спросила, где вы с Саммер, и нас направили сюда. Я просто не могла покинуть больницу, не навестив ее. — Она махнула рукой. — Конечно, полицейские задавали много вопросов, и Калеб был так любезен, что пошел со мной… Как оказалось, я не могу ее опознать. Хейли, ее тело… Оно в таком состоянии…
Ее голос звучал так, что было понятно: она на грани истерики, но она держала себя в руках, и это было весьма впечатляюще.
— Мы сейчас едем в похоронное бюро.
— Господи! — воскликнул Билл. — Никак не могу с этим смириться.
— Как Саммер? — спросила Кэнди. — Они ничего не говорят нам, кроме того, что ее сильно избили.
Билл попытался вспомнить все, что знал о состоянии Саммер. Ему удалось рассказать о повреждении легкого, но все остальное смешалось в голове, и он понял, что молча жестикулирует руками, только когда Кэнди положила руку ему на предплечье.
— Я понимаю, — сказала она. — Это все слишком сложно.
Биллу стало значительно легче оттого, что он видел хоть одно знакомое лицо — лицо Кэнди. Его мало что связывало с семьей Хейли, он, вообще-то, не вращался в тех же кругах, что и они, и встречался с ними только на родительских собраниях в школе и когда отвозил девочек к ним. Если бы не дружба детей, которая началась, когда они были в первом классе, и не прерывалась ни на минуту, он вообще не знал бы о существовании Кэнди. Но Кэнди была первым знакомым ему человеком, увиденным им в это утро, и он ощутил, что напряжение в груди постепенно ослабевает; благодаря ее присутствию ему стало легче.
— Вы знаете что-нибудь о том, как это все произошло, Кэнди? — спросил Билл. — Вы знаете, чем занимались девочки и как они оказались в этом парке? И кто мог вызвать полицию?
— Ничего я не знаю, — ответила Кэнди. — И не похоже, что полиции что-то известно. Никто ничего не знает. Они сказали, вы думаете, что девочки пошли к нам домой, но у нас они так и не появились. Я была дома. Я бы их увидела. Хейли сказала мне, что идет к вам.
— У нас слишком много вопросов и слишком мало ответов, — сказал пастор Калеб.
Билл бросил на него быстрый взгляд.
— Полицейские намекают на разные вещи.
— Давайте не будем вникать в эти непростые дела в столь скорбное время, — сказал Калеб. — Нам пора идти, Кэнди…
— Кэнди, что вы знаете об этих мальчиках? Думаете, они имеют к этому какое-то отношение? Детектив Хокинс расспрашивал меня о них.
— Все в порядке, Калеб, — сказала Кэнди пастору. Губы у нее задрожали, и она прижала руку к груди, сдерживая всхлип. Взяв себя в руки, она обратилась к Биллу: — Полиция спрашивала и меня обо всем этом, но я не знала, что им сказать. Интимная жизнь Хейли… — Она вздрогнула. — Могло произойти все что угодно. Я же не тупая. Я знаю, чем сейчас занимаются дети. Но я даже не представляю, кто мог сделать это.
Она махнула рукой в сторону палаты Саммер.
— Я тоже ничего не знаю, — сказал Билл, вглядываясь в лицо Кэнди. Ему хотелось, чтобы она сказала что-то такое, что убедило бы его в нереальности всего происходящего. Кэнди была матерью. Она должна знать больше, чем он. — Он спрашивал меня о Клинтоне Филдсе и других парнях. Помните, он избил одного парнишку пару лет назад? Избил так, что…
Но тут Билл оборвал себя на полуслове. Женщина, стоявшая перед ним, только что потеряла дочь. Потеряла. Потеряла навсегда. Он снова умерил свое рвение. Он знал, что Кэнди испытывает то же, что и он. Умноженное на бесконечность.
— Простите, Кэнди, — сказал он. — Я не должен быть таким напористым. Хейли была замечательной девушкой. Она и Саммер… Они были такими близкими подругами… Господи, с первого класса! Эти поездки в торговый центр на шоппинг, ночевки друг у друга. Девочки-скауты…
— Да, они были замечательными подругами.
— По крайней мере… — Он не знал, сможет ли эта мысль принести кому-либо утешение, но Кэнди смотрела на него выжидающе, поэтому он закончил: — Ну, по крайней мере, они были вместе, когда это произошло.
Кэнди ненадолго задумалась над его словами, у нее было отсутствующее выражение лица, а глаза — воспаленными от слез.
— Это хорошая мысль, — наконец сказала она.
Молодая медсестра с длинными рыжими волосами, собранными в конский хвост, вышла из палаты Саммер и подошла к Биллу. Она сказала, что он может находиться рядом с дочерью в любое время, что ей значительно лучше, а главное, она нормально дышит.
— Я должен вернуться туда, — сказал Билл. — Не хочу, чтобы она была одна.
— Конечно. — Кэнди посмотрела на