До трех лет дети, видимо, не могут сконцентрировать внимание на собственном сознании. Если ничто вовне не привлекает внимания ребенка, он как бы «не думает», его сознание пусто. Если вы спросите дошкольника{82}, о чем думает дядя, на которого ребенок смотрит, ребенок едва ли поймет, о чем вы его спрашиваете. Если вы спросите ребенка, может ли он сам на протяжении длительного времени вообще ни о чем не думать, ребенок ответит утвердительно. Как пишет Элисон Гопник{83} в книге «Философствующее дитя», «они не понимают, что мысли могут просто течь, подчиняясь логике внутреннего опыта, а не возникать лишь под действием внешних стимулов».
Гопник пишет далее, что взрослые обладают «прожекторным сознанием». Мы устремляем наше внимание всегда в каком-то определенном направлении. Гарольд же, как все маленькие дети, обладал тем, что Гопник называет «ламповым сознанием»{84}. Лампа освещает все предметы вокруг себя равномерно, не выделяя ни один из них. Мы получаем панорамное впечатление об окружающем мире. Это все равно что оказаться в круговом панорамном кинотеатре. В сознание вторгаются одновременно миллионы разных вещей. Вот какой-то забавный силуэт! Вон там – другой! Там пятно света! А здесь человек!
Но даже это описание не дает полного представления о принципиальном отличии сознания маленького Гарольда от нашего. Метафора с лампой предполагает, что Гарольд освещает и наблюдает мир, что наблюдатель каким-то образом отделен от предметов своего наблюдения. Но Гарольд не наблюдает, он погружен в мир. Он живо участвует во всем, что попадает в поле зрения его сознания.
Задача
В этот период своей жизни Гарольд должен усвоить как можно больше и как можно быстрее. Его задача заключается в том, чтобы понять, в каком окружении он живет, и составить свою ментальную карту, которая позволит ему двигаться правильным курсом. Сознательное, целенаправленное обучение не поможет ему быстро справиться с этой задачей, поможет лишь подсознательное погружение.
Бо́льшая часть детства – да и бо́льшая часть жизни вообще – уходит на обработку хаоса из миллиардов стимулов, с которыми нам приходится сталкиваться, и на построение сложных моделей, которые мы затем используем для предсказания, интерпретации и ориентирования в реальной жизни. Джон Боулби пишет{85}:
Каждая ситуация, с которой нам приходится сталкиваться в жизни, истолковывается в понятиях созданных нами моделей представлений о мире вокруг нас и о самих себе. Информация, которая поступает к нам через органы чувств, отбирается и интерпретируется в понятиях этих моделей. В этих понятиях мы оцениваем значение информации для нас и для тех, кого мы любим. Эти же мысленные модели помогают нам составлять планы и выполнять их.
Построенные нами внутренние карты определяют, как мы воспринимаем разные вещи и какую эмоциональную значимость приписываем им, определяют, чего мы хотим, как мы реагируем и насколько хорошо мы прогнозируем то, что произойдет дальше.
Составление этой карты было у Гарольда в самом разгаре. Элизабет Спелке считает{86}, что дети уже рождаются с базовыми представлениями о мире и это знание помогает им начать создание карты. Дети знают, что катящийся мяч будет катиться и дальше, и если он скрылся за краем какого-то более крупного предмета, то скоро покажется из-за противоположного края. В шесть месяцев дети распознают разницу между восемью и шестнадцатью точками, нанесенными на лист бумаги. Дети обладают чувством математической пропорции, хотя, конечно, еще не умеют считать.
Вскоре дети начинают проявлять недюжинные способности к декодированию. Мелцофф и Куль показывали{87} пятимесячным младенцам немые видеозаписи людей, произносивших «А-а-а!» и «И-и-и!», а потом давали послушать записи этих звуков. Дети безошибочно сопоставляли голоса с лицами на видеозаписи.
Если вы продекламируете восьмимесячному ребенку набор звуков типа «ля-та-та» или «ми-на-на», то в течение двух минут ребенок запомнит ритм этой фразы. Дети проявляют невероятную способность к статистической категоризации звуков, когда осваивают язык. Когда взрослый человек говорит, звуки разных слов идут непрерывным потоком. Но маленькие дети проявляют поразительную способность{88} угадывать, например, что за слогом «де» часто следует слог «да» и, значит, «деда», по всей видимости, это отдельное слово. А за слогом «зай», весьма вероятно, последует слог «ка» – и из звукового потока выделяется слово «зайка». Дети способны к сложнейшему вычислению вероятностей, хотя их сознание не участвует в этом процессе.
Все дело в связях
Мозг Гарольда содержит более ста миллионов нервных клеток, или нейронов. По мере того как Гарольд осмысливает мир, каждый из этих нейронов выпускает отростки, соединяющие его с другими нейронами, – аксоны. Место, в котором встречаются и соединяются два аксона, называется синапсом. Гарольд устанавливает синаптические соединения с потрясающей быстротой. Некоторые ученые считают{89}, что в мозге человека начиная со второго месяца внутриутробной жизни и до двухгодовалого возраста каждую секунду образуется 1,8 миллиона синапсов. Мозг формирует синапсы, чтобы сохранять информацию. Каждая понятие, которое мы знаем, воплощено в нашем сознании сетью нейронных связей.
К двум-трем годам каждый нейрон Гарольда образовал до 15 000 синапсов (правда, те из них, что не используются, потом отмирают). В конце концов у Гарольда образуется{90} от 100 до 500 или даже до 1000 триллионов синапсов. Чтобы почувствовать непомерность этого числа возможных связей между клетками, представьте себе, что всего 60 нейронов могут образовать между собой{91} 1081 связей (это единица с 81 нулем). Количество частиц в известной нам вселенной составляет лишь одну десятую этого числа. Джефф Хокинс предлагает другой способ{92} представить себе, что такое мозг. Вообразите футбольное поле, усыпанное спагетти. Теперь представьте себе, что футбольное поле съежилось до размеров черепа, а связи между спагетти стали куда более сложными.
В своей книге «Ученый в люльке» Мелцофф и Куль очень увлекательно описывают процесс, в котором нейроны устанавливают связи друг с другом:
Это как если бы между вашим домом{93} и домом вашего соседа, с которым вы достаточно часто говорите по мобильному телефону, вдруг сам собой протянулся телефонный провод. Сначала клетки пытаются связаться с возможно бо́льшим числом окружающих их клеток. Подобно агентам телефонных компаний они звонят с предложениями всем подряд, надеясь, что кто-нибудь, наконец, возьмет трубку. Если другая клетка отвечает, причем отвечает постоянно, с ней устанавливается более надежная связь.
Здесь я хочу слегка задержаться, потому что процесс возникновения синапсов – часть становления личности Гарольда.