– Мэйс Эдди вел себя не так, как Пуук. Он внимательно слушал, когда Чанг давал ему советы. Он учился. Он лучше вел себя, чем показывать язык Педро Теламону Чангу.
Вот черт! Я не думать, что он видеть Я встал и подошел к нему:
– Да ладно тебе. Он не ответил.
Я похлопал его по плечу. Внутри мне было как-то не по себе, будто спорол хрен знает что.
– Прошу прощения. – Одно из хороших слов, которым Чанг пытался меня научить.
По крайней мере он улыбнулся и вздохнул.
– Мэйсы гибли, пытаясь удержать свою территорию. Кишка тонка была. Где-то они сейчас? Территория не стоит того, чтобы за нее умирать. Или убивать.
– Вы не понимаете, мистр Чанг. Вы не из племени.
– После того как правительство примет решение, все племена исчезнут. – Его голубые глаза прищурились на меня, – Тебе, малыш, трудно такое представить, но этот день скоро придет.
– Никто не сможет выгнать мидов, – гордо заявил я.
– Мидам не остановить оонитов. Ну, из ООН.
– Оонитов? – презрительно засмеялся я. – В этом племени у реки одни старики да больные, оонам не пройти даже через Шестую!
– Да не племя! – Он оттолкнул меня, – Я говорю о настоящих оонитах, о правительстве!
Он взглянуть на меня, но не понять, что хотеть.
– Когда сенатор Боланд добьется своего, оониты снесут весь город и построят башню для верхних, где есть магазин Чанга.
– Откуда ты…
– Это все написано в голографических журналах, глупый мид. Быть как будет. Если б ты дал Чангу научить тебя читать…
– Не хочу читать, – пробурчал я. – Не какой-нибудь верхний.
– Тебе никогда им не стать, ты ведь ничего не знаешь!
После этого мы на время замолчали. Он отправился мыть чашки, а я принялся беспокойно вышагивать по магазину, брал в руки какую-нибудь штуковину и ставил ее на место. А если роки найти этого толстяка? Вдруг ждут в засаде, чтоб отомстить, когда Пуук отправится к своим?
Чанг выглянул из-за занавески-
– Ладно, ладно, мальчик-мид, можешь зависнуть у меня, чтоб сегодня тебя не убили. Отложим до другого раза.
– Я не боюсь никаких…
– Ладно, Чанг это уже слышал. Иди, мойся.
Чанг был просто помешан на мытье. В жизни нижних это просто невозможно. Может, старик думает, у всех есть вальдес-пермы, чтоб высушиться, и свежая проточная вода, как у бродов, или что все живут у моря?
Когда проходил мимо Чанга, он взъерошить мне волосы Глупый старик, думает, будто мне мать.
Назавтра солнце светило тепло. Ветер нес пыль с той стороны, где, по словам Чанга, раньше быть мэйсы.
Днем на улицах не то что ночью. Вокруг ходят люди из разных племен, иногда даже забредают на чужую территорию. А все-таки нужно быть начеку: вдруг знают, кто пришить рока.
Миды живут в потайных укрытиях. Миды не любят жить верхние этажи, устраиваются в основном на первом или в подвале. Я огляделся, прежде чем войти. Никого не было.
Карло – главарь нашего укрытия. Я жду, когда он взглянет на меня. Он помягчел с тех пор, как я принес мзду, но иногда бывает не в духе. Карло молча кивнул мне. Значит, все в порядке.
Давным-давно моя мать перебраться в другое укрытие, оставить меня здесь. Ну да неважно, пока я не вырос, за мной присматривала Старшая Сестра. Я – настоящий мид, только нужно дождаться, чтоб вырезали метку мидов. Но сначала Карло должен сказать «хорошо», а он тянет резину, потому как разозлился. Рэб и Сви уже с меткой, а ведь я старше Рэба и нипочем не зареву, как Сви, когда ему вырезать метку племени.
Я глядеть в котел. Старшая Сестра мрачно смотреть: мол, только посмей! Я знаю, похлебку будем есть к вечеру, когда все соберутся. Ем днем – мое дело. Никого не интересует, если малышня весь день ходит голодная.
– Где тебя носило?
Я пожал плечами:
– У Чанга был.
Старшая Сестра внимательно смотрит на меня:
– Че ты там всю дорогу зависаешь?
– Не знаю.
– Как тебе мозги вправить, если ты всю дорогу болтаешься возле Старика? Хочешь стать наполовину верхним, как он?
Я засмеялся. Чанг не верхний!
– Он спит с тобой?
– Не.
Вообще это мысль. Нужно проверить, может, ему интересно. Тогда он мне даст мзду взамен. Ей это было по барабану.
– Все одно ему скоро каюк.
Сердце у меня екнуло, но я сказал равнодушно:
– Мы собираемся его пришить?
Если так, надо предупредить старикана.
Она посмотрела на меня как на психа:
– Вот еще! Просто старый.
Она нахмурилась, но продолжала помешивать в котле:
– Был уже стариком, когда я ходила в сосунках.
Не представляю себе улицу без Чанга. Надо спросить, как по его: долго ему осталось жить?
Старик Чанг всегда считать самым лучшим торгашом. Миды говорят, прежде он торговать даже лазеры – давным-давно, когда роки пробовали одержать верх. Товар у него самый разный: ножи, одежка, даже оконное стекло. Не представляю, где он все это достает.
– Эй, Пуук! – окликнула меня Старшая Сестра. – Помоги.
– А мзда? – Должна же она дать мне хоть что, раз помогаю.
Она угрожающе посмотрела на меня:
– Получишь мзду, дрянной мальчишка! Хочешь сегодня есть или нет?
– Ну чего? – Когда я говорю таким тоном, Чанг называет меня угрюмым.
– Кто приносит овощи в консервах? Помидоры и прочее?
– Не знаю.
Она пошарить под столом, достать оттуда ботинки – почти целые, всего одна дырочка сбоку.
– Иди обменяй.
– Я? – Мой голос как писк. Я покраснеть и говорю потише:
– То есть не сомневайся.
Я схватил ботинки, пока она не передумала. Мена – это работа взрослых мидов, а она меня просит. Я раздулся от гордости.
– Не вздумай отдавать ни за две, ни за три консервы, – предупредить она.
– Не учи Пуука, как торговаться, – пренебрежительно ответил я ей. Я уже соображаю, как буду прочесывать улицы, чтоб найти кого с кучей консервов. С нижним, у кого всего пара консервов, чего и разговаривать. Если не отыщу достаточно консервов, пойду к Чангу, он поможет. С другой стороны, может, он снимет с меня кожу в обмен на консервы. Чанг хуже отморозок, чем нижние на улице.
4. Роберт
– Что скажешь, Робби?
Я выключил голографовидео и прищурился. Яркий солнечный свет, отражаясь от заваленного бумагами отцовского письменного стола, бил в глаза.
– Ты действительно гнешь свою линию.
– Ерунда, – отмахнулся он. – За тридцать лет политиканства я научился выступать так, чтобы добиваться своего. Кроме того, в моей речи нет ни слова не правды. Одно только возрастание стоимости земель оправдает…
Я вставил, пока его совсем не понесло:
– Только не нужно передо мной толкать речи.
– Разок и послушаешь, – проворчал отец. – Ну как тебе мое выступление?
– Отличная артподготовка, теперь дело за пехотой. Твои сторонники готовы к атаке?
– Конечно. – Он озабоченно задумался. – Вот бы убедить Ника примкнуть к нам. Я пытался, но он только все выспрашивает.
– Капитан никогда не согласится на публичные выступления.
– Может, обратится с письмами к кое-кому из наших друзей?
– Это возможно.
– Попроси его. – Он пододвинул