– Может быть, вы разрешите наш спор, – бодро сказал Морли. – Я говорю, что телерепортеры, люди, которые делают свою работу даже на самом высоком уровне, имеют кого-то, кто готовит за них вопросы.
Я посмотрел на Джессику. Она все еще дулась.
– Иногда да, иногда нет, – сказал я и подмигнул миссис Зиппин. Я подмигнул потому, что хотел сказать ей, что да, ее муж – козел, но нет, я не собираюсь сердиться по этому поводу. Но, взглянув на ее лицо, на котором было что-то вроде ожидания, я почувствовал, что такого рода вещи уже случались раньше, что Морли – один из тех парней, кто гордится тем, что «провоцирует» кого-то.
– Возьмем, к примеру, вас, – заявил он так, словно все это невероятно весело. – Вы пишете себе вопросы?
– По большей части.
– В самом деле?
– Да.
– Тогда вы должны очень много знать. Скажите, как вы с этим справляетесь?
– Морли, – сказала его жена, – это звучит как на экзамене.
– В самом деле? – сказал он. – Действительно, в самом деле?
Джессика на мгновение перестала дуться и улыбнулась сама себе.
– Не знаю, как вы это делаете, – сказала миссис Зиппин, – вот так говорите с людьми. Прямо перед камерой. Я убеждена, что люди могли бы расслышать, как у меня колотится сердце, всю дорогу до Рочестера.
– С кем это ты говорила? – спросил Морли.
– С сотнями людей на самом деле. Я некоторое время этим занималась.
– Черт побери, я никогда тебя не видел. Ни разу, – признался он.
– Ну, это было дневное шоу. Может быть, ты не смотрел днем телевизор.
– Когда бы мне этим заниматься? Я целый день мотаюсь. Ты права. У меня просто нет времени для такой ерунды.
Я выждал минутку.
– Знаете, Морли, люди все время говорят мне об этом. Иногда они даже останавливают меня на улице, чтобы сказать мне это.
– Сказать вам что? – Морли улыбался по-дружески, но слегка встревоженно, только уголками губ.
– Что они никогда раньше не видели меня по телевизору.
– Разве это так?
– А знаете, что еще? Это почти всегда неправда.
– В таком случае, как вы думаете, кто это говорит? – спросил он, делая глоток воды. Я мог поручиться, что у него пересохло во рту. Так же как и у меня.
Я посмотрел на Джессику, которая рисовала шарик, но внимательно слушала наш разговор.
– Я думаю, они говорят мне это, Морли, чтобы я не возносил свой зад слишком высоко.
Появился официант. Одетый à la française[2] – белая рубашка, черные брюки, фартук. Я заказал мартини. Обычно я не пью джин, но сегодня вечером у меня было чувство, что я способен налиться им под завязку и ничего не почувствовать.
В ресторан вошли две довольно грузные женщины; метрдотель знал их, они, должно быть, были завсегдатаями, и он усадил их у окна. Они одновременно вытащили мобильные телефоны, словно в танце, и положили их на стол. Боялись пропустить звонок. Осмотрели комнату – большие, рыхлые лица и пронзительные глаза. Критически настроенные женщины.
– Это чудный ресторан, – объявила миссис Зиппин. – Люблю ходить в новые рестораны. Мы таким образом устраиваем себе приключения. Вы знаете ресторан Чиппина? Это новое местечко в Давенпорте. Очень шикарное, в самом деле.
– Место, где по-настоящему хорошенькие официантки? – спросила Джессика.
– Они не могут выглядеть такими уж хорошенькими, – жизнерадостно сообщил Морли, – иначе они бы не были только официантками.
– Я не знаю это местечко.
– Ну, там вполне мило, – сказала миссис Зиппин. – Столики у них расставлены на достаточном расстоянии друг от друга. Вы не чувствуете, что едите рядом с какой-нибудь парой по соседству.
– В свое время вы, должно быть, встречались с порядочным количеством кинозвезд, – сказал Морли. – Правда, что все они коротышки с большими головами?
– Некоторые из них.
– Я видел ваше интервью с Германи Гриир, – сказала миссис Зиппин. – Она очень умная женщина, но она не должна все время повторяться.
– Все время, мама?
– Она обычно рассказывает забавные вещи о том, что вы не можете положить голову на колени англичанину, потому что они никогда не стирают свои брюки. – Миссис Зиппин сделала паузу. – Нет, ты права, в первый раз это производит впечатление. Но когда слышишь это во второй раз, тогда уже чувствуешь кое-что еще. Тут уловка, и становится совершенно не смешно.
Явился официант. Я взял мартини и попросил повторить. Джессика посмотрела на меня, удивленно нахмурившись.
– Все в порядке, – прошептал я. – У меня нет водительских прав.
– Но у тебя завтра утром интервью.
– Неужели?
– Неуклюжий парень. Ты же записывал.
– Не можем ли мы сделать заказ? Я не ел с восьми часов, полвечера был на ногах. Вы так поздно едите, – сказал Морли, разглядывая меню на расстоянии вытянутой руки. В эту минуту он казался себе в какой-то мере британцем, в какой-то мере лордом.
– Можем, – сказал я, чувствуя, как по телу прошло тепло от мартини, – а можем еще выпить.
Миссис Зиппин рассмеялась.
– Я знаю, у вас недавняя грусть, – сказал Морли, глядя в меню, а потом на меня, поверх своих очков для чтения.
Джессика перестала дуться. Миссис Зиппин резко повернула к нему голову.
– Прошу меня простить, – сказал я.
– О, – сказал он, словно удивившись. – Я не должен был об этом упоминать.
Справившись с дыханием, я сказал:
– Да, это так.
– Ужасно, – сказал он. – Вы более мужественны, чем я. Могу прямо вам об этом сказать.
– Почему это? – Мой голос все еще дрожал.
– То, как вы это выдерживаете.
– Я этого не выдерживаю.
– Нет, – сказал он, – полагаю, никто не в состоянии это выдержать. – Он кивком подозвал официанта. – Ужасно, – повторил он снова, на этот раз словно про себя, и обратил все свое внимание на меню.
Мы заказали, не помню что, аппетит у меня пропал, но постепенно мы разговорились, только разговор был немного натянутый. Я продолжал чувствовать, что каким-то образом мог дать лучший ответ, чем тот, который дал, что-то не до такой степени беспомощное. Это было так, словно, отвечая на его вопрос, я ощущал, что мое тело дрожит, моя одежда плохо на мне сидит, словно я – бродяга с грязными рукавами и лицо у меня запачкано едой. Я продолжал думать, что, должно быть, я совершил что-то, что заслуживает такого. Может быть, он и в самом деле намеревался таким вульгарным способом меня ранить? Люди вроде Морли, думал я, глядя на него через стол, – он теперь увлеченно ел салат, рассказывая Джессике