К востоку от них на небольшом холме, который во время прилива превратился в островок, стоял человек, которого сопровождали еще двое, находившиеся по бокам от него. Самый высокий из этих троих сделал шаг вперед, и хотя до них было больше полумили, наследный принц точно знал, за кем наблюдает.

– Великий Освободитель ожидает армию фараона, – сказал Амонхерхепешеф, еще раз подняв копье к небу. – Он не такой бесхребетный, как я думал. Так тому и быть, бывший родственник, сегодня ты встретишься со своим истинным богом!

– Говорят, что он лучший военачальник двух королевств и его ведет единственный бог, – добавил командующий, наблюдая, как замерший почти в миле от них человек развел руки в стороны, а затем неожиданно опустил их и три раза ударил своим длинным изогнутым посохом по земле.

– Довольно. Принесите мне голову этого лжеегиптянина! – прокричал наследник фараона приказ продолжать движение по долине Чермного моря.

Тысячи колесниц медленно двинулись вперед, завязая колесами в бурлящей смеси из грязи, песка и воды. Из последних сил пытаясь настичь иудейскую армию, они увидели, как мужчина на медленно сжимавшемся островке снова вознес руки к почерневшему небу.

Сигнал к атаке был подан.

Не успели воины египетской армии понять, что происходит, как их атаковали со всех сторон. Черные фигуры начали выскакивать из воды. Они появлялись из-за густых зарослей камыша и из грязи. Наследный принц услышал крики и вопли людей, которых вытаскивали из колесниц невиданные силы, появившиеся словно из недр преисподней. Он увидел, как выпрыгнула черная, покрытая грязью фигура, создав столб брызг, грязи и водорослей, и схватила командующего, стоявшего всего мгновение назад рядом с ним – там, где теперь осталась лишь одна его сандалия.

Мнимую ночь вокруг него пронзили крики людей и лошадиное ржание. В попытке спастись от неведомых и ужасных врагов, египтяне начали стрелять вслепую. Стрелы, выпущенные перепуганными воинами, беспорядочно летали вокруг принца, как смертоносные шершни. Вопли ужаса не замолкали, пока огромные, покрытые черной шерстью животные не исчезли, истребив четверть его колесничих. Ливийские топорщики, составлявшие центр египетской армии, были разбиты полностью. Как только последние из чудовищ исчезли там, откуда и появились – в грязи, иудейские лучники начали выпускать тысячи стрел в темное небо.

Амонхерхепешеф схватил и туго натянул вожжи в попытке успокоить своих дрожащих и встающих на дыбы черных арабских скакунов и вернуться к атаке. Но не успели кони найти опору в грязи и воде, как что-то опять поднялось из моря, вновь заставив их подняться на дыбы. Новый морской зверь был огромным. Он повалил одну из лошадей набок, из-за чего вторая не удержалась и упала вслед за первой. Падение обоих скакунов привело к тому, что колесница перевернулась и наследного принца выбросило в мутные воды Чермного моря.

Мокрый с ног до головы Амонхерхепешеф поднялся, выплевывая грязную соленую воду. Не успел он перевести дух среди предсмертных криков тысяч своих воинов, как чудовище схватило его за горло и подняло из вонючей трясины. Наследный принц увидел лапы животного – и не поверил своим глазам: его длинные пальцы были почти человеческими. Он попытался пошевелить головой, чтобы рассмотреть зверя, который собирался убить его. Подняв глаза, наследник фараона оказался лицом к лицу с чудовищем, о котором слышал множество историй от своих еврейских слуг. Это были просто сказки, которыми пугали всех детей в Египте, легенды о могучем звере, защищавшем восточные врата империи. Эти мифические животные назывались голиа и были посланы египетским богом подземного мира на защиту двух земель. И вот теперь герой тех рассказов, которыми принца пугали в детстве, смотрел прямо на Амонхерхепешефа. Желтые глаза зверя ярко горели, а огромная пасть была широко раскрыта, и принц видел его острые зубы и стекавшую с них слюну. Грязь, покрывавшая тело животного, потрескалась и пахла мертвечиной, и в этот момент наследник египетского правителя понял, что эти чудовища закопались в грязи до начала прилива и дождались, когда вода вернется, чтобы захлопнуть свою ловушку.

Мифический герой детских сказок поднял пасть к почерневшему небу и триумфально завыл, медленно разрывая принца Египта на части.

В полумиле оттуда спутники старого и обессиленного мужчины помогли ему спуститься с островка и сесть в небольшую лодку. Его седые волосы и борода скрывались под покрывалом, а голова была низко опущена от полного изнеможения.

– Все закончилось? – спросил один из иудейских воинов, пока двое мужчин толкали челнок к восточному берегу Чермного моря.

– Сегодня Господь послал нам истинных освободителей народа, которые сразились за нас, и вы больше никогда не увидите армии фараона, – отозвался старик.

Воины увидели, как он опустил голову и спрятал лицо за складками накидки. До конца битвы было еще далеко, а их побег был только началом. Ужасная правда об их положении сидела перед ними, проливая слезы, навсегда искалеченная событиями, которые не должен был пережить ни один человек. Старик набирался сил перед годами скитаний, которые их ожидали.

Приближенные к Моисею люди знали, что Освободитель умирает.

ПЛОСКОГОРЬЕ МОАВ, ЛАГЕРЬ ИЗРАИЛЬТЯН В АВЕ-СИТТИМЕ, 1520 г. до н. э. – ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

В свете заходящего солнца старейшина стоял на холме и смотрел на запад, откуда освежающий ветерок донес до него запах воды. Он медленно потянулся и снял покрывало с головы – раньше его волосы были темными и сильными, но теперь стали седыми, и для него этот цвет означал не столько старость, сколько чувство вины. Устремив свой усталый взгляд в направлении заходящего солнца, старейшина почти мог рассмотреть блеск реки Иордан в нескольких милях от себя. Он понимал, что, возможно, выдает желаемое за действительное, поскольку река текла внутри небольшой долины, окруженной холмами, и ее невозможно было увидеть с такого большого расстояния. Солнце, наконец, опустилось в великое море к западу от старика, и он увидел, как масляные лампы города осветили пустыню, окружавшую последнее препятствие на пути его народа к земле обетованной.

– Кажется, что город оживает после захода солнца. Но на самом деле, он никогда не спит. Этот город – это живое, дышащее существо, которое стоит между твоим народом и их новым домом.

Иисус Навин не повернулся на звук голоса позади себя. Вместо этого он снова накинул покрывало на голову.

– Перед нами стоит великая задача, – сказал Навин, – даже более великая, чем побег из Египта. Стены Иерихона очень толстые и очень высокие, и их защищают тысячи ханаанеян. Боюсь, что их силы превосходят наши в пять раз.

– Не будет никакого чуда или казни, подобной египетским, которая поможет тебе покорить стены Иерихона. Стены должны пасть, и это испытание будет сложнее всех, с которыми нам пришлось столкнуться раньше, Иисус, сын Навин. Тебе