— Я наступила на мышь!
Салли с криком выбежала за дверь.
Окно в гостиной было разбито и заклеено от угла до угла липкой лентой, на которой держались осколки стекла. Большие темные пятна усеивали стены, и всюду витал отвратительный запах мочи. Я пробовал зажимать нос, но это не помогло.
Мы с Сэмом вышли обратно во двор за остальными коробками, и нам пришлось перешагивать через пьяницу, свалившегося замертво прямо посреди нашего участка. Еще один пьяный расстегнул ширинку и стал мочиться в канаву у нас на глазах.
— Папа, прогони его! — крикнул Сэм, швыряя в парня камнем. Камень срикошетил от стены и попал ему в спину, но тот ничего не заметил.
— По крайней мере, он хоть понимает, что делает, — ответил отец с принужденным смешком. — Оставь его в покое.
Когда мы закончили разгружаться, я встал возле машины и окинул взглядом улицу. Там был ломбард, рынок, контора букмекера, еще один винный магазин и свалка с остовами грузовиков, обломками цемента, банками и бутылками из-под спиртного. Наш квартал представлял собой одну гигантскую помойку.
— Рай для идиотов, — бросил отец, вышедший следом за мной.
Лонни взялась за уборку, а мама села на диван, зажав голову руками. Мы с Сэмом обещали, что поможем позже, потому что сначала хотим осмотреться. Выйдя на трассу 66, мы двинулись по ней вдоль торговых палаток, ресторанов, заправок и баров, радуясь тому, что ускользнули из дому.
— С расстояния двухсот миль все навахо съезжаются в Гэллап, чтобы продавать, покупать и наливаться огненной водой, — сказал нам отец. — Чероки живут совсем по-другому. У них есть уважение к себе.
Он покачал головой.
— В резервациях индейцам запрещено пить. А в этом городе виски хватит, чтобы всех их утопить с головой. Половина Америки едет по трассе 66 из Иллинойса в Калифорнию, чтобы полюбоваться на настоящих индейцев.
На улицах было полным-полно навахо. Мужчины бродили бесцельно, время от времени останавливаясь помочиться прямо на проезжей части. Иногда они поднимали головы и просили у трезвых прохожих немного денег. Дети с мамашами тоже слонялись туда-сюда, не обращая внимания на грузовики, вилявшие из одного ряда в другой через сплошную разметку. На тротуарах нам с Сэмом приходилось лавировать между спящими пьянчугами — вроде того, что валялся у нас на дворе.
Через пару дней я уже развозил газету — «Гэллап Индепендент». Большинство моих клиентов были бедняками и редко улыбались или вступали в разговор. В конце первой недели я получил деньги, и мы с Сэмом отправились по сувенирным лавкам в поисках снисходительного продавца, который отпустит нам фейерверки.
Меньше чем в миле от нашего дуплекса мы наткнулись на сувенирную лавку Пино. Заглянув в витрину под гигантской красно-желтой неоновой вывеской, я увидел пластмассовые фигурки ковбоев и индейцев, резиновые томагавки и игрушечные пистолеты на полках да кучу украшений из фальшивой бирюзы.
За прилавком стоял тощий мексиканец с громадными карими глазами под очками «авиатор», который приветствовал нас широкой улыбкой.
— Я — Рей Пино, — сказал он, усмехаясь. Из-под усов у него торчала дымящаяся сигарета.
— Что-то я вас, парни, раньше не видел. Вы недавно переехали?
Он говорил, как наш ровесник, очень обрадованный знакомством.
— Ага, неделю назад, — ответил я. — Нам нужны фейерверки, только серьезные.
Сэм хихикнул, и я многозначительно посмотрел на него. Он всегда так делал, когда я пытался притвориться старше, чем есть, и это нам очень мешало.
Мистер Пино взмахнул рукой, делая нам знак следовать за ним.
— У меня есть кое-что, что вам точно понравится.
Он засмеялся так, что у него затряслась голова, и пепел с
