Соматическая – телесная – реакция на триггер сильнее любой мысли. Мы чувствуем напряжение везде – в дыхании, животе, шее, челюсти и т. д. Такая реакция влияет на сердечный ритм и синапсы мозга. «Эго – прежде всего телесное эго», – писал Зигмунд Фрейд в «Я и Оно»[6]. Перечислим несколько примеров подобных проявлений: мы испытываем внезапную резкую боль, теряем самообладание, краснеем, чувствуем тошноту или панику, терзаемся горем. Есть и более серьезные последствия – шок, инсульт, инфаркт, – требующие врачебного вмешательства.
Мы особенно уязвимы в критической ситуации: раздражены, измотаны, испытываем физический дискомфорт, недовольны, расстроены другим неприятным опытом. Мы перестаем отличать хорошее от плохого и действуем импульсивно. И тогда мы говорим или делаем то, о чем потом жалеем. Мы можем ранить чувства окружающих. Можем навредить себе.
Чем хуже мы спим, тем сильнее действуют на нас триггеры. В своей книге «Зачем мы спим» нейроученый Мэттью Уолкер пишет: «…без сна наш мозг возвращается к примитивному образцу неконтролируемой реактивности. Наши реакции становятся неуместными и неуправляемыми, мы перестаем рассматривать события в более широком или обоснованном контексте. ‹…› Мы теряем способность сдерживать свои атавистические импульсы: слишком уверенно жмем на педаль газа эмоций (миндалевидное тело) и слишком мало пользуемся регулирующими тормозами (префронтальной корой)»[7]. Из-за избытка норадреналина, одного из гормонов стресса, нарушается фаза быстрого сна, необходимая для нормальной нейрорегуляции. В норме же во время этой фазы норадреналин должен быть неактивен. Именно поэтому мы не просыпаемся даже из-за кошмарных сновидений.
Триггеры бывают не только индивидуальными, но и коллективными, и в этом случае тоже действуют разрушительно. К примеру, мы испытываем зловещее предчувствие или яростное возмущение, когда посещаем исторические места, где происходили страшные события. Там годами накапливалась архетипическая энергия, и без внутренней защиты мы оказываемся на линии огня. Триггерная реакция может длиться долгое время после посещения. Мы будто несем в себе скорбь всех участников трагедии.
Некоторые триггеры играют позитивную роль, мобилизуя наши внутренние силы. К примеру, когда на наших глазах оскорбляют и унижают другого человека, неожиданно мы находим в себе смелость, чтобы защитить его. Мы играем роль героя.
Попав под влияние триггера, можно спросить себя: что он пробудит во мне? Это способ повысить самооценку, поскольку так мы получаем представление о колоссальном объеме своих внутренних ресурсов.
В этом отношении каждый триггер представляет собой пример синхронности – сочетание раздражителя и проблемы, которую нужно осознать, осмыслить и решить (конечно же, в свое время и когда мы будем готовы). Как же это сделать?
• Осознать – значит увидеть ситуацию такой, какая она есть, не избегая ее, не отрицая и не сбегая. Мы должны признать происходящее. Назвать свои чувства, опасения, триггер, реакцию, пагубные зависимости, страстные желания.
• Осмыслить – значит ощутить и выразить любые чувства, вызванные проблемой, а также подумать, не связаны ли они с детскими годами. Мы должны проанализировать свои проекции, переносы и защитные реакции. Исследовать травмы – в той мере, в какой вы к этому готовы. Разобраться в первопричинах триггеров и реакций. Делать это следует смело, но осторожно, как спелеологи изучают пещеры, не оставляя без внимания ни один укромный уголок.
• Решить личную проблему – значит добиться позитивных изменений. Мы хотим научиться избегать неуместной реакции на триггеры и адекватно реагировать на все, что происходит в нашей жизни. Решить проблему в отношениях – значит выслушать друг друга и учесть чувства обеих сторон. Мы заключаем договор, который приводит к гармоничным отношениям в будущем. Мы не будем обижаться, мстить и таить злобу. И тогда в нашей жизни наступит умиротворенное просветление.
В заключение вспомним основные темы, которые мы успели обсудить.
Триггер
Это стимул, который может выражаться в словах, жестах, опыте, действиях или событиях, вызывающих ощущение незащищенности.
Влияние и система взглядов
Мы испытываем эмоциональное побуждение, основанное на убеждении – как правило, преувеличенном, а порой и совершенно ошибочном, – в том, что стимул имеет огромное значение и мы обязаны на него отреагировать.
Реакция
Реакцией может быть эмоция: грусть, гнев, страх, стыд, сожаление. Или же определенное поведение: агрессия, месть, задабривание, подхалимство, уступка, плач, нервный срыв, бегство, драка, оцепенение.
Чем важнее для нас человек, тем сильнее воздействие триггера, связанного с ним, и тем длительнее реакция. Для нас важны слова и поступки людей, особенно близких, – это нормально. Но иногда мы переоцениваем их мнение, упраздняем необходимые границы между ними и нами. И становимся жертвой их слов и поступков. В общении с окружающими наша задача – стремиться к балансу между симпатией и границами.
Ресурсы
Мы можем мобилизовать внутренние и внешние ресурсы, чтобы успешно контролировать реакцию на триггеры. В дальнейших главах мы посмотрим, как стабильно развивать эти ресурсы.
Глава 2. Травмы и ресурсы
Мы черепахи, а не птицы. Куда бы мы ни направились, мы несем с собой дом, в котором родились. Улететь из него мы не можем.
Теперь рассмотрим подробнее темы, которые мы уже затронули. Взглянем на них в контексте психологических травм.
Триггер обезоруживает нас, воссоздавая болезненный опыт детских лет. Самые сокрушительные триггерные моменты закладываются в результате насилия или травмы, произошедшей в прошлом или уже во взрослой жизни, и сохраняются глубоко в соматической памяти. Справиться с ПТСР сложно, потому что триггер воскрешает изначальную боль. Но теперь это боль от врачующего скальпеля, а не от ножа грабителя. Это подсказка – и повод наконец перейти к исцелению.
ДЕТСКИЕ ТРАВМЫ И НЕЙРОНАУКАВ переводе с греческого «травма» значит рана. Это шокирующий, болезненный опыт. Он вызывает тяжелейший стресс, который мы не в силах избежать. Мы цепенеем или реагируем неожиданными эмоциями, необдуманными действиями. Травма больше касается нашей реакции, чем причины. Реакция же демонстрирует отсутствие контроля, беспомощность, бессилие: «Я ничего не могу сделать. Я в ловушке. Мне отсюда не выбраться».
В изначальном травматическом опыте мы, скорее всего, дистанцировались от происходящего. Именно поэтому нам сложно восстановить события в памяти и нужно много времени, чтобы исцелиться. Могут пройти годы, прежде чем мы разберемся, в чем заключалась изначальная травма, прочувствуем эмоции, которые подавляли, и наконец найдем решение.
