Но вошел не дядя. К изумлению Кристофера, вошел папа! Кристофер узнал его только по черным бакенбардам. Лицо папы тоже было знакомым, потому что напоминало лицо самого Кристофера – за исключением бакенбардов и серьезного, озабоченного взгляда.

Кристофер был изумлен, потому что думал (никто точно этого не говорил), что папу с позором выгнали из дома после того, что случилось с деньгами.

– Как ты себя чувствуешь, сын? – нервно оглядываясь на двери, спросил папа поспешно и с такой тревогой, что Кристофер догадался, что он действительно ушел из дома и не хотел, чтобы его здесь застали. Было ясно, что папа специально пришел повидать Кристофера – и это было еще удивительней!

– Хорошо, спасибо, – вежливо ответил Кристофер. Он понятия не имел, как разговаривать с папой наедине. Надежнее всего была вежливость.

– Ты уверен? – спросил папа, внимательно посмотрев на него. – Линия твоей жизни прервалась… собственно, жизнь вообще исчезла, как будто… Хм.. – Честно сказать, я думал, что ты мертв.

Кристофер не переставал изумляться.

– Нет-нет, сейчас мне намного лучше.

– Слава богу! Должно быть, я допустил ошибку в расчетах. Но я заново нарисовал твой гороскоп и выверял его несколько раз, В любом случае имей в виду, что следующие полтора года для тебя крайне опасны, сынок. Будь очень осторожен.

– Ладно, – ответил Кристофер. – Буду. – Еще бы не быть! Каждый раз, закрывая глаза, он видел, как карниз падает и вонзается ему в грудь. И он старался вовсе не думать о копье, торчащем из его тела.

Папа немного наклонился и украдкой глянул на дверь снова.

– Этот братец твоей мамы, Ральф Серебринг, – я слышал, он ведет мамины дела. Постарайся с ним не общаться, сынок. С ним вообще лучше не быть знакомым.

Сказав это, папа сжал плечо Кристофера и быстро ушел. Стало намного спокойнее – почему-то с папой было очень неудобно. А теперь он мучился вдвойне, не зная, что сказать дяде Ральфу.

К великому облегчению Кристофера, Последняя Гувернантка сообщила ему вскоре, что дядя не придет. Дядя слишком расстроен потерей Трогмортена, чтобы навещать в таком состоянии больного.

Кристофер облегченно вздохнул и стал жить в свое удовольствие: рисовал картинки, ел виноград, читал книжки и пытался растянуть болезнь как можно дольше, хотя это было непросто.

На следующее утро рана превратилась в небольшое пятнышко, которое чесалось, а на третий день и вовсе исчезло. На четвертый Последняя Гувернантка заставила его встать и заняться уроками, как прежде.

Еще через день она сказала:

– Ваш дядя хочет, чтобы вы завтра продолжили эксперимент. На сей раз вы должны встретить человека в Восьмых Мирах. Вам как, это будет по силам?

Кристофер чувствовал себя великолепно, и, услышав, что о Десятых Мирах речи нет, он с радостью согласился отправиться в очередной сон.

Восьмые Миры оказались мрачной каменистой Безделкой как раз над Девятыми. Пока Кристофер лазал по ней в одиночку, ему было все равно, но когда он увидел радостного Такроя, то готов был смириться и с гораздо худшим местом.

– Не представляешь, как я рад тебя видеть! – проговорил Такрой, пока Кристофер держал его за руку, чтобы укрепить его. – А то я уж решил, что виноват в твоей смерти. Я готов был убить себя за то, что убедил твоего дядю и