Кристофер был разочарован: у всех дам были большие толстые ноги, только у кузины они были худые и желтые, как у цыпленка….
Некоторое время спустя мама позвала его в свою комнату.
– Кристофер, как ты мог! – сказала она. – В кои-то веки мне удалось заманить Баджет к нам в гости! Теперь она больше никогда не придет. Ты все испортил!
“Вот это да! – думал тем временем Кристофер. – Наверное, очень тяжело быть красавицей”. Мама сидела перед зеркалом в окружении всевозможных маленьких баночек и бутылочек. Позади стояла служанка и в поте лица трудилась над мамиными локонами.
Кристоферу было очень стыдно и он стал крутить в руках стеклянную баночку, чтобы скрыть смущение. Но мама строго велела ему поставить банку на место.
– Видишь ли, мой мальчик, деньги – это еще не все. Хорошее положение в обществе стоит дороже денег. Леди Баджет могла бы помочь нам получить и первое, и второе. Как ты думаешь, почему я вышла замуж за папу?
До этого Кристоферу и в голову не приходило искать причину, по которой мама и папа стали жить вместе. Он снова протянул руку к баночке, но вовремя вспомнил, что трогать ее нежелательно…. и взял вместо нее мамин шиньон. Пока мама говорила, он вертел его в руках.
– У тебя будет папино благородное происхождение и мои деньги. Я хочу, чтобы ты пообещал мне прямо сейчас, что обязательно займешь в обществе достойное место рядом с лучшими людьми. Мама мечтает, чтобы ты стал великим человеком, Кристофер… Ты меня слушаешь?
Кристофер сперва пытался понять, о чем говорит мама, а потом перестал. Он ткнул в шиньон пальцем и спросил:
– А зачем это?
– Чтобы увеличивать прическу, – сказала мама. – Пожалуйста, послушай, Кристофер. Очень важно, чтобы ты прямо сейчас начал готовиться к будущему. Да оставь ты шиньон в покое!
Кристофер положил его на место.
– Я думал, что это дохлая крыса, – проговорил он.
Мама, видимо, что-то перепутала, потому что шиньон действительно оказался дохлой крысой. И служанка, и мама завизжали, выпроводили Кристофера и послали за лакеем с лопатой.
Потом мама часто звала к себе Кристофера и разговаривала с ним. Он стоял перед ней и старался изо всех сил не забывать, что нельзя играть с баночками, рассматривал свое отражение в зеркале, удивляясь, что его кудри черные, а мамины – каштановые, и глаза у него намного темнее. Ничто больше не прикидывалось дохлой крысой, но иногда какой-нибудь паучок осмеливался спуститься по зеркалу, как только мамины слова становились слишком непонятными.
Кристофер понял, что мама заботится о его будущем, и узнал, что потом ему придется попасть в Общество с достойнейшими людьми. Единственное Общество, о котором он слышал, было Общество Просвещения Язычников, которому он каждое воскресенье давал монетку в церкви. Мальчик думал, что мама имеет в виду как раз его.
Потихоньку Кристофер навел справки у большеногой няни, которая сообщила, что язычники – это дикари, которые питаются людьми. Миссионеры были лучшими из людей, их-то и поедали язычники. Из всего этого Кристофер сделал вывод, что, когда вырастет, станет миссионером, и очень забеспокоился. Уж лучше бы мама выбрала для него другую карьеру.
Еще он спросил у няньки о девушках с рыбьими хвостами.
– А-а, ты имеешь в виду русалок, – засмеялась няня. – В настоящей жизни их не бывает.
Кристофер и сам это знал, потому что встречал их только во сне. Теперь он был убежден, что встретит там и язычников тоже, если как-нибудь случайно попадет не в ту Безделку. Он был так напутан, что некоторое время, оказываясь в новой долине, сперва ложился на тропинку и осматривался, куда его занесло, какие там люди, а только потом двигался дальше. Никто не изъявлял желания его съесть, и, в конце концов, он решил, что язычники живут в том месте, которое к себе не пускает. Ему надоело беспокоиться напрасно, и он отложил все тревоги на “потом, когда вырастет”.
Кристофер немного подрос, и люди в Безделках стали иногда давать ему деньги. Он научился отказываться, потому что, как только он дотрагивался до монет, все исчезало и он оказывался в собственной постели. Однажды такое случилось, когда одна красивая девушка, похожая на маму, смеясь, попыталась повесить ему в ухо сережку. Кристофер спросил бы об этом няню с большими ногами, да ее к тому времени уже не было. Другие же просто отмахивались:
– Отстань, я занята.
Пока Кристофер не научился читать, он думал, что все няни поступают так: приходят, живут месяц, всегда слишком заняты, чтобы поговорить, потом кривят губы и исчезают. Он поразился, когда прочитал про Старых Слуг, которые жили в семьях целую жизнь и умели рассказывать длиннющие (иногда весьма скучные) истории о жизни в стародавние времена.
В доме Кристофера ни один слуга не удерживался больше полугода. Кристофер считал,, что происходит это из-за мамы с папой, которые перестали разговаривать даже через слуг. Теперь они писали друг другу записки. И поскольку им и в голову не приходило эти послания запечатывать, время от времени кто-нибудь приносил записку на верхний этаж и читал вслух.
Так Кристофер узнал, что мама всегда лаконична. “Мистеру Чанту курить сигары только в собственной комнате”, или “Новая прачка жалуется на прожженные дыры на рубашках”, или “Мистер Чант поставил меня в неловкое положение, уйдя с середины моего Званого Обеда”.
Папа накапливал гору записок и потом отвечал на все сразу, путано и зло: “Моя дорогая Миранда, я курю там, где хочу, а прачку мы для того и нанимали, чтобы приводить одежду в порядок. И вообще – ты очень эгоистична: нанимаешь на работу каких-то грубиянов, которые нравятся тебе, а не мне. Если хочешь, чтобы я присутствовал на твоих приемах, найди повара, который отличает бекон от старых подметок, и постарайся поменьше глупо хихикать”.
Как правило, прочитав папин ответ, служанки исчезали из дома уже к вечеру.
А Кристофера веселили эти послания. По ним, по крайней мере, было ясно, что папа живой человек, хоть и любитель покритиковать. Но вскоре записки перестали читать – в доме появилась новая гувернантка.
Мама позвала Кристофера к себе. Она была вся в слезах.
– На сей раз твой папа превзошел сам себя. Следить за образованием ребенка – дело матери. Я хочу, чтобы ты пошел в хорошую школу, Кристофер, это очень важно. Но я не хочу принуждать тебя учиться. Ты сам должен решить. Ни с того ни с сего суется неумолимый папа, и, не предупредив меня, приглашает эту гувернантку. Зная твоего папу, можно предположить, что это за чудище! Ох, бедное мое дитя!
Кристофер подумал, что новая гувернантка – это первый шаг на пути к миссионерству, прочувствовал всю важность происходящего и опять забеспокоился. Но