Он упал духом – чуть-чуть, самую малость. Перед ним раскинулась совсем не та страна, которая ему привиделась. Картинка в его голове немного поблекла, и он уже не был уверен, что идет правильной дорогой. Тем не менее мальчик отважно двинулся в сторону безрадостного ландшафта. Он решил, что зашел слишком далеко, чтобы возвращаться. Спустя какое-то время Митт заметил на болоте движение. Он запомнил место и побрел туда. Это было крайне опасно. В Старом Флейте водились змеи. А если бы малыш попал в один из скрытых ряской бочагов, его могло затянуть в трясину. К счастью, он об этом не знал. И к счастью же, движущиеся фигуры, которые он заметил, оказались отрядом графских солдат, прочесывавшим Флейт в поисках беглого мятежника.
Митт еще издали понял, что это солдаты. Он встал на поросшую упругой травой кочку посреди чмокающей и чавкающей трясины и принялся думать, стоит ли к ним подходить. Когда жители Нового Флейта говорили о солдатах, то получалось, будто солдаты – это те, кого следует опасаться.
Рядом Митт увидел насыпь. Он подумал, не залезть ли на нее, чтобы убраться с дороги солдат. Но пока размышлял, с другой стороны на насыпь с трудом взобралась покрытая грязью лошадь. Ее наездник, молодой офицер, натянул поводья и изумленно уставился на очень маленького мальчика, в одиночестве стоящего на кочке посреди болот.
– Что ты тут делаешь? – окликнул его всадник.
Митт обрадовался компании.
– Ищу дом, – охотно ответил он офицеру. – И я пришел издалека, вот!
– Ясно, – отозвался тот. – И где твой дом?
– Там. – Митт неопределенно махнул рукой на север.
Он был занят разглядыванием своего нового знакомца. Золото на офицерском мундире потрясло его воображение. И лицо офицера тоже: нос у него выдавался вперед гораздо более резко, чем все знакомые Митту носы, а линия рта показалась какой-то очень правильной. В общем, мальчик почувствовал, что этот человек достоин узнать о прекрасной стране.
– Там все тихо, и вода, – объяснил он. – И это мое место, куда я иду. Только я еще не смог его найти.
Офицер нахмурился. Его собственную маленькую дочь накануне поймали по дороге во Флейт. Она заявила, что там, на горе, у нее есть свой дом и ей нужно его найти. Похоже, и здесь та же история.
– Да, но где ты живешь? – спросил он.
– На «Дальней плотине», – нетерпеливо ответил Митт, недовольный, что офицер расспрашивает его не о том. – Конечно. Оттуда я и иду. К себе домой.
– Понимаю, – сказал офицер и помахал стоявшим в отдалении солдатам. – Эй! Сюда! Кто-нибудь один!
На его крик кинулись сразу несколько солдат, которые с изумлением обнаружили не взрослого мятежника, а очень маленького мальчика.
– Он съежился от сырости, – предположил один из них.
– Мальчик живет на «Дальней плотине», – сказал офицер. – Пусть кто-то из вас отведет его домой и велит родителям впредь лучше за ним смотреть.
– «Дальняя плотина» мне не дом! Я там просто живу! – запротестовал Митт.
Тем не менее его доставили обратно на «Дальнюю плотину»: он почти висел на руке огромного солдата в зеленом мундире графского войска. Поначалу Митт держался угрюмо: он был огорчен и немного обижен. И еще офицер его глубоко разочаровал. Мальчик поделился с ним тайной, а тот даже толком не выслушал. Однако солдат оказался человеком добродушным. У него самого были дети, к тому же поиски мятежника на безветренном Флейте, по жаре и сырости – удовольствие сомнительное. Вояка обрадовался возможности ненадолго улизнуть от этой работы. Он держался с мальчуганом по-дружески, и вскоре Митт повеселел и стал радостно болтать о том, как далеко прошел и что ему, наверное, тоже захочется стать солдатом, когда он вырастет, а еще морским капитаном и водить графские корабли.
Люди в Новом Флейте выходили на порог и смотрели, как Митт рысит мимо, цепляясь за большую теплую руку провожатого. Взгляды на них бросали неласковые. Граф Хадд был человеком жестким и мстительным. И именно военные выполняли его суровые приказы. А в последнее время командование взял на себя второй сын графа, Харчад. Он оказался еще более безжалостным, чем его отец. И поскольку по всему Дейлмарку граф в своих землях имел больше власти, чем король в те времена, когда еще были короли, то Харчад и его воины делали все, что им заблагорассудится. Вот почему солдат ненавидели.
Митт ничего в этом не понимал, но замечал недобрые взгляды.
– Нечего так смотреть! – то и дело кричал он. – Это мой друг, вот!
Солдат чувствовал себя все более неловко.
– Полегче, сынок, – повторял он каждый раз, когда мальчишка начинал вопить.
А спустя какое-то время солдат, похоже, почувствовал, что должен оправдаться.
– Человеку надо как-то жить. Мне эта работа не нравится, но что еще остается парню с дальнего берега бухты? Вот накоплю деньжат и стану фермером, как твой папка.
– Так ты живешь на берегу? – спросил Митт, который больше ничего из его слов не понял.
Они дошли до «Дальней плотины». Родители Митта хватились его примерно полчаса назад и переполошились. Отец для начала отвесил ему крепкий подзатыльник, а мать крепко-крепко обняла. Митт не понял, чего это они так его встретили. К тому времени картина прекрасной страны уже стерлась из его памяти. Он и сам толком не знал, зачем ушел.
Солдат стоял рядом, напряженный и очень официальный.
– Мальчика нашли в Старом Флейте, – сообщил он. – Сказал, что ищет свой дом, или что-то в этом духе…
– Ох, Митт! – радостно воскликнула Мильда. – Какая же ты вольная птаха! – И снова обняла сына.
– И еще, – добавил служивый, – Навис Хаддсон шлет вам поклон и просит, чтобы в будущем вы лучше присматривали за постреленком.
– Навис Хаддсон! – воскликнули хором родители Митта: Мильда – потрясенно, а отец – с удивлением и возмущением.
Навис был младшим из трех сыновей графа Хадда.
– Очень мило со стороны Нависа Хаддсона, – саркастически бросил отец Митта. – Надо полагать, он прекрасно знает, как растить мальчиков?
– Право, не могу сказать, – ответил солдат и ушел, не желая вступать в спор с таким крепким и напористым мужчиной, как старший Алхаммитт.
– Ну а по-моему, очень мило, что Навис вот так отправил домой нашего Митта! – сказала Мильда, когда воин ушел.
Отец сплюнул в канаву.
Тем не менее Мильде запала в душу доброта Нависа. Она рассказывала о ней всегда, когда рядом не оказывалось мужа, которого это раздражало. И большинство ее слушателей тоже