Предметы быта тоже ставили в тупик. Украшения и глиняная посуда могли принадлежать разным народам. Всего несколько лет назад сделали анализ ДНК, и выяснилось, что этот народ впитал в себя гены множества племен. — Профессор прошелся по аудитории. — Но еще раньше было сделано важное открытие. — Он остановился и зорко взглянул на студентов-археологов. — Городище возникло вокруг небольшой каменной горы, внутри которой оказались карстовые пустоты. Двадцать пять лет назад ваши предшественники дошли до этой горы и обнаружили пещеру-святилище с языческим каменным идолом. Примитивное изображение его лица с раскосыми глазами говорило, скорее, о тюркском или финно-угорском происхождении идола, нежели славянском. Устрашающий лик свидетельствовал о его функции так называемого «злого бога» — беспощадного к врагам племени. У подножия «Великого монгола», так его прозвали студенты, был огромный каменный алтарь. Желоб для стока крови не давал повода сомневаться, что тут и приносились множественные жертвоприношения. Не исключено, что человеческие. Так кто они были, жители «Черного городища»? На этот вопрос пытались ответить мы, студенты МГУ, еще сорок лет назад, на этот вопрос хотела ответить предыдущая группа аспирантов, кстати, которые были там всего месяц назад и нашли много интересного. Под моим руководством, разумеется. А теперь на этот вопрос попытаетесь дать ответ вы, студенты нескольких курсов. Что вам, Пчелкина?

— Венедикт Венедиктович, а там речка есть? — спросила светловолосая студентка с зелеными лисьими глазами. — Рядом с этим Городищем?

— Там есть огромное озеро, Юленька, — кивнул профессор. — В одном километре.

— Значит, купальники брать? — улыбнулась его самая способная ученица.

Девушки весело засмеялись. Вопрос был актуальным. Но задать его вот так, с вызовом, могла только такая умница-разумница, как Юля Пчелкина. Отличница и спортсменка. Гордая красотка с чуть вздернутым носом, о которой ходили слухи, что она раскрыла в городе Вольжанске зловещее преступление и даже получила за это медаль от государства. И слухи эти были вполне достоверны.

— Ну, разумеется, — развел руками Турчанинов. — А также удочки и сети, катера и водные лыжи. Вы не развлекаться едете, молодые люди, а пахать. В буквальном смысле этого слова. Этот славный и жаркий месяц вы у меня под землей проведете. Среди призраков прошлых столетий. Клятвенно обещаю вам.

2

И вот теперь, преодолев на поезде около тысячи километров, проехав на автобусе еще пятьдесят, студенты вошли в лагерь археологов. Его охраняли два аспиранта и один кандидат наук. Увидев долгожданную младшую смену, старожилы возрадовались — им до смерти хотелось домой. Юля Пчелкина нашла отметку с цифрой «7», тут должна была стоять ее палатка, которую ей предстояло разделить еще с одной девушкой, бросила рюкзак и сумку в общую кучу и отправилась искать умывальник.

Это оказался не простой умывальник. Дюралевые рукомойники с язычками тянулись двумя шеренгами над чугунными раковинами — уникальный сервис в походных условиях. Все для студентов. Эти ряды разделяла высокая фанерная перегородка. Один ряд, таким образом, для мужчин, другой для женщин. Юля умылась, а когда вытиралась полотенцем, услышала приближающиеся голоса. Мужчины говорили так, точно секретничали. И один голос Юля узнала сразу — он принадлежал профессору Турчанинову.

— Тут какая-то чертовщина происходит, Венедикт Венедиктович, — негромко сказал кто-то незнакомый. — Это может напугать кого угодно, особенно девчонок.

— Говорите толком, Женя, — потребовал профессор и заколотил ладонью по умывальнику. — Ну, где ты, водичка? Пошла, родимая! — оживился он. — Оо-ох, как я в этом автобусе изжарился.

Юля сразу догадалась, кто был вторым — кандидат наук, карауливший с двумя аспирантами лагерь. Несомненно, он собирался доверить профессору нечто важное, и Юля непроизвольно затаилась.

— Вы помните, когда мы еще стояли большим лагерем, месяц назад, наши видели женщину вдалеке — то на ближних холмах, то на нашем берегу озера? И всякий раз в одежде до пят. Простоволосую, рыжую, помните?

— Ну, мало ли кто может сюда забрести? — шумно умываясь, откликнулся профессор. — Не мы одни на земле живем, Женя!

— Вот именно, — откликнулся кандидат наук. — Но тут — другое…

Турчанинов то и дело ударял по языку умывальника, щедро журчала вода, профессор фыркал и отплевывался.

— Весь кошмар состоит в том…

— Да говорите же толком, Евгений! Чего вы тянете кота за хвост!

— Это фильм ужасов какой-то…

— Вы издеваетесь?

— Рассказываю. Мы как-то с ребятами сидим у костра, ночью. Я встал, отошел по нужде. И вижу — у ближних деревьев стоит женщина в белом, как в ночной рубашке, шагах в тридцати от меня, — Женя понизил голос, — можете себе представить? Из-за дерева вышла! Стоит и смотрит — на меня смотрит! Причем опустив голову, исподлобья. А волосы у нее распущены, по плечам и по груди. А (у вот меня) дыбом на макушке встали! Луна светила меж деревьев, я эту женщину разглядел. Сама белая, как привидение! Мне страшно стало; язык проглотил, честное слово! В землю врос! А потом спросил: «Ты кто? Чего тебе надо? — А она стоит и смотрит. Мне еще хуже. Говорю: — Я щас своих позову! — И вот тут она словно дрогнула и на меня шагнула. Я как заору: — Ребята! Сюда! На помощь! Скорее!» Как видно, получилось у меня громко. Наши ребята в ответ завопили. А она, эта, в белом, уже ведь шагов пять в мою сторону сделала. Но когда увидела наших с фонарем, отступила за дерево. Но фонарь по ней скользнул — по ее белому балахону, я точно видел. Ребята мигом подлетели, даже газовый пистолет прихватили, думали, а вдруг зверь какой? Я им все и рассказал. Мы втроем туда, в темноту, пошли. Но там уже никого не было. Мои аспиранты и говорят: «Евгений Петрович, да привиделось вам! Темно ведь! Мало ли!» Но я с ума-то пока не сошел. И трезвый был! Я вообще не пью, сами знаете. Как тут ошибиться, когда мы с этой гостьей в белом балахоне друг на друга минуты полторы пялились? И не растаяла она в воздухе! Просто отступила и ушла! Не призрак, значит. В этом все дело!

— Думаете, розыгрыш? — спросил Турчанинов.

— Да бог его знает. Но я после этого ни одной ночи толком не спал. В лес смотрел — все глаза проглядел… Вы помните, что нам Трофим Силантьевич рассказывал?

— Бредни все это! — вдруг разозлился профессор Турчанинов. Его словно иголкой ткнули. — И тогда говорил, и сейчас повторю: стариковские бредни из глухомани! Не верю! — Его искреннему возмущению не было предела. — Домовые, лешие, ведьмы! Мифология это все, Евгений Петрович! Сами не знаете? Гром гремит, молнии сверкают — стало быть, Зевс гневится! Или Перун! Хрен редьки не слаще. Громовержец, одним словом. Вот что это такое! Мы с вами взрослые цивилизованные люди, и не пристало нам повторять всякую чушь.

— Пусть так. Но на том острове, за туманом, кто-то живет. И мы