– Вы ведь знаете, Нина Олеговна была такой человек, она всех нас называла “родными”. – Люди кивают, поддакивают. – Мы были для нее родными в каком смысле? В том, что она о всех нас заботилась как о родных. А делала она это, потому что сама была одна-одинешенька, никого у нее не было, кроме нас. Но! – И тут я понимаю, к чему он ведет. – Я недавно имел счастье познакомиться с родственником Нины Олеговны. Пусть и дальним родственником, который ни разу не был в Киселевске. – Прозвучало так, будто не побывать в Киселевске – как не сходить в армию: ничего страшного, конечно, но мы-то про таких людей все понимаем. – Этот молодой человек писатель, москвич, прибыл по первому зову.
Толпа уважительно расступается, чтобы я мог подойти ближе к гробу. Адвокат делает странный жест в сторону могилы, будто приглашает забраться внутрь, гроб-то в аккурат пустой.
– Здравствуйте, – говорю я. Черт, а принято ли на похоронах желать кому-то здравия? Проклинаю адвоката за то, что не предупредил. – Я действительно очень дальний родственник, но знакомство с Ниной Олеговной, то есть нет, я хотел сказать, что не с самой Ниной Олеговной, а с ее делами, с ее наследием… – Бляха-муха, ну что я несу. – Так вот, знакомство с этим наследием, а что этим наследием является? Конечно же, город Киселевск, этот знаменитый город-сад, туристический магнит. Кхм. Его широкие проспекты, уютные дворы… Да. – Для Хасана, например, такая речь даже не стала бы вызовом. – И я… знаете, когда я шел сегодня по Киселевску я чувствовал, что как будто бы рядом со мной идет Нина Олеговна. Не в прямом, конечно, смысле. Но ведь Нина Олеговна осталась на улицах Киселевска, там остались ее усилия, ее надежды, мечты. И вот я в этот момент подумал, что хоть я и не был хорошо знаком с Ниной Олеговной, но вот сейчас познакомился в каком-то смысле с ее душой. Потому что в Киселевск она вложила свою душу.
Мне подумалось, что я неплохо выкрутился, но когда поднял глаза от гроба, то заметил, что меня рассматривают почти враждебно. Что я такого сказал?
Я вымаливаю у адвоката разрешения не ехать на поминки. Ссылаюсь на мигрень. Он назначает встречу на завтрашнее утро у него в конторе.
– Стеблин, – говорит он, – приезжайте пораньше. У нас дел невпроворот. Надо браться за недвигу. Там огромный фронт работ.
– Что за фронт? – спрашиваю я.
– У нее только в Киселевске три квартиры. Сказать сколько в Питере? А в Барселоне? Все надо выставить на продажу.
Я, кажется, напророчил себе мигрень, голова затрещала, как счетчик Гейгера. Прихожу в гостиничный номер, забираюсь в постель, как в окоп. Утром в дверь стучат.
– Стеблин, у вас телефон выключен, – отчитывает меня адвокат с порога. – У нас дел невпроворот. Уже десять утра. Я же сказал…
– Я больше не могу.
– В каком смысле?
– Есть ли возможность сделать все это без моего участия?
– Ну, – задумывается адвокат. – Наверное. Если вы оформите доверенность.
– Давайте так и сделаем. Мне нужно в Москву. У меня книжка выходит. – Не знаю, зачем я приплел здесь какую-то книгу.
– Ладно, – резко отступает адвокат. – Как скажете. Тогда встречаемся у нотариуса. Пару часов вам хватит?
На недвижимость Стеблиной мне не то чтобы плевать, но скажем, так мне уже безразлично, прибавится ли еще один нолик к моему счету. Настолько он раздулся. Я возвращаюсь в Петербург, покупаю билеты в Москву. Лечу я, конечно, бизнес-классом. Осточертели эти узехонькие кресла.
Глава четырнадцатая
– Я думал, тебя настиг Горазд и наказал за слишком длинный язык.
Все время пребывания в Киселевске я не брал трубки, и меня потеряли. Версия Хасана меня покоробила. Ведь не настолько же я насолил Горазду.
– Со мной все нормально, – кратко отчитываюсь я. – Я как раз хотел тебе звонить.
– И как раз вовремя, – подхватывает Хасан. – В “Бестселлере” дали зеленый свет. Можем приступать. Послезавтра планируем собраться всей командой, ты как? Команда – это он, ты, я и Аида.
Я, если честно, думать забыл о “Доносчике”. Промямлил что-то утвердительное и только после того, как положил трубку задался вопросом: а оно мне надо? Следовало сразу после этого перезвонить Хасану и сказать, что я выхожу из проекта, что у меня изменились планы. Почему я этого не сделал? Аида – вот почему. Хочу снова ее увидеть. Точнее, не так. Хочу увидеть, но не ее, а ее реакцию на мой отказ сотрудничать с грандом. Ей кажется, что весь мир под ее каблуком, начиная от ребят с Бэнтли и заканчивая неудачливыми писаками, но ее ожидает сюрприз.
Богатство, что свалилось на меня как снег на голову, отчего-то не греет душу. Может быть, оттого, что я пока не придумал, как его использовать. Да, я опробовал бизнес-класс, купил себе нормальный компьютер, телефон и планшет, оплатил все долги по коммуналке, закрыл ипотеку, записался наконец-то к стоматологу и отпраздновал все это покупкой и распитием бутылки самого дорогого вина, которое нашлось в ближайшем супермаркете. После этого я понял, что размер моего банковского счета на уменьшился даже на десятую долю процента. И это странное чувство. Оно напоминает момент, когда в компьютерной игре вводишь код бессмертия и понимаешь, что ни один вооруженный до зубов соперник тебя не одолеет. Ты окрылен всемогуществом, прохождение игры с этого момента становится вопросом времени, а не мастерства или опыта. Но “режим бога” надоедает быстрее, чем ты успеваешь закончить игру.
Мое бессмертие носит финансовый характер. Отныне мне не страшны повышения цен на крупу, профессиональное безрыбье и нехватка отпускных впечатлений. Но я с ужасом понимаю, что я тот самый идиот, для которого проще спустить все до копейки и вернуться к агрегатному состоянию, нежели приумножить или хотя бы дальновидно сберечь свое благосостояние. Проще – потому что я не люблю больших цифр, вот и все.
Периодически мне звонит адвокат, чтобы согласовать продажу того или иного “актива”. Оказывается, речь идет не только о недвижимости, но и о бизнесах. После того, как Нина Олеговна покинула пост мэра, она благодаря своим многочисленным и крепким деловым связям, широко развернулась на предпринимательском поле. Где ее только не было: она торговала цветами, подержанными автомобилями, оргтехникой, пончиками, готовыми рефератами и дипломами, спортивным инвентарем, детскими игрушками и даже могильными плитами. Пока адвокат перечислял одни названия бизнесов моей тетки (“Империя цветов”, “Мир авто”, “Центр рефератов” и так далее) у меня снова заболела голова.
– Что со всем этим делать? – спрашиваю я.
– А вы готовы взять это все в свои руки?
– Нет!
Адвокат успокаивает меня, мол, на половину из перечисленного