Чертыхаясь и отряхиваясь, я поднялся. К счастью, обошлось без повреждений. Ступня немного побаливала, и это тревожило.
Примчался Жаконя. Охая и причитая, он сделал пару кругов над моей головой, затем умчался. Не прошло и двух минут, как сверху упала гроздь бананов. Ай да примат!
— Спасибо, малыш! — крикнул я. Обезьяна заверещала, наверное, говорила «пожалуйста».
Бананы оказались слегка недозрелыми. Я посочувствовал своему желудку, который не раз приходил в ужас от африканской еды, но выбирать не приходилось. Я слопал пару плодов, остальные сунул в сумку.
— Ну, пошли дальше! — крикнул я обезьяне, копошившейся где-то над моей головой.
В знак согласия Жаконя пустил струйку (я едва успел отскочить), а потом поскакал по веткам дальше. Да-а, очень своеобразного приятеля я себе тут нашел…
Долго ли, коротко ли, но в самый солнцепек мы добрались до аэродрома — по моим прикидкам, я прошел километров тридцать. Не буду хвастаться, но я понял, что мы скоро придем на место, понял еще где-то за полчаса до прибытия на место. Я заметил в небе трех парящих птиц, круживших над одним местом, а так кружат только падальщики. Если вспомнить о том, сколько трупов валялось возле летного поля, становилось ясно, что их привлекло.
Когда я вышел из леса на знакомую местность, то убедился, что пиршество еще продолжается. Бинокль помог мне разобрать, что на месте взрыва вертелось пять каких-то животных, похожих на полосатых собак, причем одно из них валялось без движения рядом — наверное, издохло, обожравшись бандюшатины. Два грифа тоже подпрыгивали неподалеку, ссорясь между собой.
Там мне делать было нечего. Меня интересовал только гараж.
Жаконя явно был немного не в себе — он жалобно бормотал, попискивал и прятался за меня. Когда я направился в гараж, он заорал особенно скорбно.
— Ну, чего ты? — спросил я. — Пошли, там никого нет.
С большим недоверием шимпанзе заглянул в дверь, когда я прошел внутрь, к машине. Обезьяна убедилась, что посторонних в гараже действительно нет, но оставалась встревоженной. Ухая и пища, Жаконя влез в машину, прямо на сиденье водителя, вцепился руками в баранку и принялся урчать и раскачиваться. Потом посмотрел на меня, сказал: «бух-бух», а затем истошно заорал и повалился на спину, дрыгая ногами. После чего затих, полежал несколько секунд, вылез на багажник и молча уставился на меня своими умными глазами.
Готов поклясться, что обезьяна изобразила насильственную смерть парня, который когда-то водил этот рыдван.
— Что, стреляли? — спросил я. И, подняв автомат, сделал вид, будто целюсь. — Бух-бух, да?
Жаконя заверещал, колотя по железу машины кулаками.
— Это был твой хозяин? — поинтересовался я. — Друг, да? Френд? Ами?
Видимо, шимпанзе меня не понял… Ну, да ладно.
Я достал пару бананов, один подал обезьяне, другой съел сам. Потом открыл капот «Мерседеса» и более внимательно оценил состояние. Работы, конечно, будет…
Прохлаждаться было нельзя. Я подобрал канистру, бросил в сумку несколько инструментов и, позвав Жаконю, снова отправился в путь.
* * *
Под вечер у летчиков возникло неодолимое желание «развлечься» — видимо, вспомнили про слова украинца насчет «поставить Бангуевку на уши». Саша Короленко оказался более осторожным, чем его коллега: он выслушал возможные варианты развлечений и заявил, что почти все они чреваты интимным знакомством с дубинками местных полицаев. На вопрос, что тут еще можно найти, кроме посиделок в кабаке, Саша предложил для начала экскурсию в экзотику. По его словам, она будет интересной как для впервые прибывших в ЦАР, так и для тех, кому Африка — дом родной… Я и относился к числу новобранцев, но прежде в Банги из нашего экипажа бывали только Дэйв и Курт.
Мы загрузились в «Плимут» и для начала, пока не стемнело, направились на «хуторок», расположенный на берегу широкой Убанги и называвшийся Бинбо.
«Хуторок» Бинбо, нечто вроде маленького спутника столицы, представлял собой несколько шалашей и глинобитных хижин размером с муравейник с тощими — не чета городским — неграми, копошащимися поблизости. Явно не то место, куда возят туристов, заметил Дэйв.
— Зачем мы сюда приперлись? — проворчал Толя. — Ему хотелось выпить и покуражиться, а не пялиться на олицетворение нищеты. Я тоже был слегка разочарован, потому что ожидал увидеть ловлю крокодилов или еще что-нибудь в этом духе.
— Побачим настоящего колдуна, — сказал Саша. — Мы к нему иногда ходим перед полетами, он, если не пьяный, может прогноз дать. Однажды нас спас натуральным образом — сказал, что мы по возвращении должны бояться броненосцев.
— В каком смысле? — не понял Майк.
— Животные такие. Мы думаем, это как они могут нам помешать в полете. Вылетели в Анголу — а там знаете, какие аэродромы. Перед обратной дорогой командир всю ночь потом толком уснуть не мог, поутру пошел смотреть на летное поле. И ведь точно — там в середине полосы покрытие уже никакое, и как раз броненосцы постарались — вырыли яму. Угоди туда колесо при разгоне — и все.
Мы помолчали. Саша остановил «Плимут» возле одной из лачуг, на вид самую малость приличнее, чем прочие трущобы.
— Он на каком языке говорит? — спросил Курт.
— Со мной — на английском. А вообще может по-французски и на суахили.
— Так он образованный, выходит, — заметил Толя.
Саша пожал плечами.
— Увидите, — коротко сказал он. — Ну что, пойдемте? Кажется, колдун сегодня трезвый и без денег, значит, работа будет. По доллару с носа — для иностранцев он за меньшие деньги ни черта не скажет.
Доллар за шоу настоящего африканского шамана — куда ни шло. Мы вышли из авто и подобрались к лачуге, из которой тянуло кислым запахом.
Саша три раза похлопал по стенке и произнес нечто, прозвучавшее примерно так:
— Мгетунду сомба котмала гбенде.
Это уже само по себе походило на заклинание, но я все же решил, что он так просит шамана выбраться на свет.
И шаман выбрался. Я опять немного обманулся в ожиданиях — колдун выглядел не более странным, чем любой из здешних обитателей. Довольно крепкий еще старик, черный как уголь, с седыми вьющимися патлами. Голый по пояс, босой, но в синих джинсах и с бусами необычного вида на шее.
— Хай, бвана, — сказал он. Дальнейшая беседа пошла на примитивном английском.
— Здравствуй, Мгетунду, — произнес Саша. — Ты можешь сегодня говорить для моих друзей?
Колдун подумал.
— Да, могу, — просто сказал он. — Они тоже летчики?
Слово «летчики» прозвучало примерно как «люди, которые летать на шумный железный лодка с крыльями».
— Да, они завтра улетают в чужую страну.
— Хорошо. Веди их на берег, ты знаешь, куда. Я приду позже.
И старик скрылся в хижине.
— Идемте, — позвал Саша. — Машину можно оставить здесь.
Мы двинулись вниз, к береговым зарослям. Вечерело. Солнце почти заметно для глаз опускалось к