Говорят, что религиозные здания строят на местах силы, тем самым увеличивая их энергию. Можно верить этому или нет, но в нынешнем месте явно было что-то мощное. Я целый час стоял с закрытыми глазами под куполом, пока голуби наверху рисовали воздушные узоры, хлопая крыльями меж узоров фресок и икон. В конце концов мне надоело слушать их и свое воркование, я медленно открыл двери, обошел попрошайку и оказался на площади. Солнце неуверенно пробиралось сквозь ветки деревьев и укладывалось узорами на площади.
Толпы китайцев и арабов у надписи «Люблю Владимир» пытались сфотографироваться с причудливым туристом в кепке — он отказался позировать, пересек Большую Московскую и направился в здание с большой желтой надписью «Кафе». А после — что могли видеть только самые проворные, заглядывавшие в окна, — занял круглый столик на втором этаже, посадил напротив себя рюкзак, словно собеседника, и принялся тыкать кулаками в голову, видимо, собираясь с мыслями. Наконец он открыл ноутбук и забегал пальцами по клавишам, словно исполняя токкату на пианино. На одной из страниц в социальной сети стали появляться слова:
Сегодня 10 сентября 2015 года.
Мне противно, что принято вынимать духовное нутро и пихать заместо оного привычные обывателю материальные пристрастия. Мне муторно, как люди прячутся от истинного себя, окружая бесконечными гаджетами, платьями, автомобилями, аксессуарами и социальными статусами. Мне скверно, что успех измеряют деньгами. Деньги — превосходное изобретение, облегчающее закрытие потребностей, удобный инструмент, но не сама цель. Мне печально, как охотно люди ведутся на диктуемые извне ценности, а после живут не свои жизни, все больше закрепляются на чуждых местах и не мыслят себя иными, разочаровываясь в этом чудесном мире.
Я беру перерыв в сием вращающемся колесе жизни и выхожу вне. Сегодня с утра я отправился в путешествие, о котором мечтал ежедневно в течение полугода, и уж если и вернусь из него живым, то точно другим человеком.
У меня есть только рюкзак, 100 рублей и 100 дней наедине с собой, чтобы обойти весь мир и проверить его и себя на прочность.
ВОКРУГ СВЕТА ЗА 100 ДНЕЙ И 100 РУБЛЕЙ.
Я не знаю, что буду есть, где буду спать. У меня нет сбереженных запасов, равно как нет и стопроцентного маршрута, однако буду перемещаться на восток. ‹…›
Изначально у меня есть 100 рублей, но по правилам игры я могу заработать трудом, принять в дар, продаться в рабство, добыть деньги любым способом в течение поездки. Через 100 дней я хочу вернуться в Москву, только с запада.
Все путешествие будет освещаться в Интернете видеороликами, историями и фотографиями. Следите за ними на сайте www.iuanov.com, а также подписывайтесь в соцсетях
vk.com/stodneystorubley
instagram.com/iuanov
fb.com/iuanov
и следите за хэштегами
#100дней100рублей
#100days2dollars
Мне одновременно очень страшно, романтично, противно и до ужаса интересно. Погнали, уверен, это будет больше, чем просто охрененно!
Я закрыл ноутбук и проглотил слюну. Пока она старательно стекала по глотке и пищеводу, в голове проскакивала пара шансов на спасение, но как только слюна с шумом упала в желудок, стало ясно — обратного пути нет. Внутреннее состояние никак не соответствовало радужному описанию ближайших мероприятий. Пришло осознание того, что денег нет даже на обратный билет в Москву. А возвращение домой с другой стороны шара выглядело прыжком через бездонную пропасть. Я уставился в стол, сложил ладони замком и просидел так полчаса. Люди потоком скользили мимо, задевая руками, одеждой и помыслами, сливаясь в массу. Пытаясь не влиться в нее, я запихал все шмотки в рюкзак и вывалился на томную улицу.
«Так, мне надо выбраться на восточную окраину и поймать машину в сторону Нижнего. У города две объездных дороги, нужна точка, где северная впадает в М7 в районе Боголюбово. Пешком идти часа два. Погнали». Я включил на плеере песню Льва Лещенко «Прощай» и зашаркал по дороге, заглядывая в лица людей и в небо, в небо и в лица людей, улыбаясь тому и другим. Улицы города завлекали зданиями псевдорусского стиля, входами в старинные монастыри и церкви, что старше меня в четыреста раз, причудливым народом, излюбившим исключительно серые тона одежды, и рекламными вывесками различного характера. Я стал вглядываться в них, пытаясь осознать лозунги или призывы к действию. «Скидки», «дешево», «последний шанс», «лучшие кресла в городе», «ставка лишь 17 %!». У меня возникло два вопроса: как люди могут нести эту чушь и как другие люди могут вестись на эту чушь? Стало кристально ясно, что все это перестало действовать на меня. Я не мог купить ничего. Вообще ничего. Это было немного страшно и много весело. Наверное, у самых богатых людей на Земле случается осознание: у них столько денег, что они купили всех и все, закрыли все потребности. Мое состояние было примерно таким же, с небольшим погрехом — все, что могло появиться — уже появилось, а больше ничего приобрести было нельзя. «Я настолько привык менять бумажные знаки на товары и услуги, что это вошло в повседневную потребность, словно дыхание свежим воздухом утром в понедельник. А сейчас — все, лавочка прикрылась, я не могу больше обмениваться с миром информацией таким способом. Надо придумывать что-то еще». От этой мысли стало свободнее, и я, расправив плечи да присвистнув, бодро перешел дорогу.
Слева и справа начала проявляться неподдельная Россия. С потертыми панельными «сталинками», меж которых пыль летела вперемешку с желтой листвой под мяуканье кошек; с восседающими на скамейках бабушками, по чьим репликам можно было издавать философские трактаты; с трамвайными путями, запутавшимися в перекрестках дорог, как и пассажиры трамваев в своей жизни. С рядами гаражей, мирно посапывавших в зарослях крапивы; с красивыми школьницами, выглядывавшими из окон деревянных домиков, за которыми виднелись многоэтажные новостройки; с прохожими, решившими жить здесь, несмотря ни на что. Россия, которой мне так не хватало в Москве.
На часах стукнуло пятнадцать ноль-ноль. Похоже, с такими манящими пейзажами вокруг пешком было не уйти далеко. Как известно, правило путешественника номер двадцать — выходи на трассу до наступления темноты. Поэтому нужно было ехать до окраины города на транспорте, а от конечной топать на развязку. Я справился насчет цен у прохожего — 18 рублей за автобус и 17 за троллейбус. Недолго думая, решил пробовать настрелять на второй вариант. Ничего подобного в жизни мне делать не приходилось, и клянчить деньги казалось очень постыдной затеей, ни в коей степени меня не достойной. Именно поэтому необходимо было приступить к ней немедля. Вот он, шанс!
— Здравствуйте! Простите, пожалуйста, вы не сможете за меня заплатить в троллейбусе? — спросил я у низкого, но крепкого дяденьки с