— О, мой бог… — проговорил Кирилл, и по спине его побежали мурашки.
Неужели здесь одни люди съели другого, причем люди цивилизованные? Откуда в Нижнем каннибалы?
Он крепче сжал шампур, ускорил шаг.
Справа потянулся забор, над которым высились дома, выстроенные еще для сотрудников областного КГБ, слева открылась уходящая вниз улица Бринского. Кирилл услышал человеческие голоса. Негромкий вскрик донесся из чащи, и на обочину выскочили трое оборванных, грязных мужиков.
Один был вооружен топором, другой сжимал что-то вроде копья из палки с примотанным к ней ножом, третий размахивал бейсбольной битой. У всех за спинами болтались рюкзаки.
— Стой, мил человек! — окликнул тот, что с топором, рыжий и низкорослый. Оскалил гнилые зубы.
— Что надо? — спросил Кирилл, медленно отступая.
Он чувствовал угрозу, исходящую от этих троих, помнил о том, что видел совсем недавно, но бежать не хотел — вдруг получится договориться, узнать что-то о ситуации в городе…
— Был бы ты бабой, пригодился б дважды. — Мужик с копьем, сутулый и смуглый, мерзко хихикнул.
— А так мы тебя всего лишь… — третий, говоривший с кавказским акцентом, сделал паузу… — на мясо пустим.
— Но как вы… — Кирилл заглянул в глаза тому, кто находился ближе всех, и осекся. Понял, что слова тут не помогут.
Под огненными бровями жили искорки кровожадного безумия.
— Хватай его, ребят! — заорал рыжий, и они бросились разом, обходя жертву с разных сторон.
На миг Кирилла парализовало от страха, захотелось укусить себя за руку и проснуться, вырваться из жуткого сна. Но он преодолел оцепенение, и прыгнул вправо, навстречу тому из каннибалов, что был вооружен бейсбольной битой и казался наименее опасным.
Ткнул шампуром, целясь ему в руку, и попал!
Брызнула кровь, раздался злобный вскрик, бита просвистела рядом, едва не зацепив плечо. Кирилл отмахнулся, отшвыривая мужика с дороги, и побежал…
Зацепился за кочку, и полетел вперед.
Едва успел выставить руки, ударился локтями с такой силой, что лязгнули зубы. Чуть не откусил себе язык. Перевернулся на спину, увидел три приближающихся силуэта, то, как блеснуло, отражая свет солнца, лезвие топора.
«Вот и всё, — пришла горькая, холодная мысль. — Машеньку я больше не увижу…»
— Ну, падаль, мы тебя для начала помучаем! — снова ухмыльнулся рыжий, показывая черные зубы.
Кирилл сначала не понял, что за треск ударил по ушам, и отчего на лице каннибала появилось изумление. Лишь когда топор вывалился из ослабевшей руки, а смуглый с хрипом согнулся, он сообразил, что это была автоматная очередь!
Мужик с бейсбольной битой рванул прочь, завывая от страха, но упал через несколько шагов, и Кирилл даже увидел фонтанчики крови, выбитые пулями из его тела.
— Прямо в яблочко! — сказали неподалеку. — Все трое наповал, точно в тире.
Кирилл сел, понял, что руки трясутся, а в голове — ни единой мысли.
Увидел, как из кустов выбираются мужчины в камуфляже, вооруженные автоматами Калашникова.
— Повезло тебе, парень, что мы рядом оказались, — сказал тот, что шел впереди, широколицый, со шрамом на скуле и с сединой на стриженной ежиком голове. — Ты кто такой?
— Я… э… вот.
Кирилл полез в нагрудный карман и вытащил журналистское удостоверение. Оно обычно помогало находить выход из разных ситуаций. Но широколицый глянул на корочки пренебрежительно, сплюнул.
— Можешь засунуть эту штуку поглубже в задницу, — посоветовал он. — От нее толку не больше, чем от мобильника, и железяку свою выкинь, а то еще поцарапаешь кого… Понял?
— Понял. — Кирилл отбросил шампур.
Облаченные в камуфляж мужчины деловито обыскивали трупы, выворачивали карманы, и по их движениям было видно, что заниматься подобными вещами им не в новинку.
— Вот, так лучше, — широколицый пинком отшвырнул шампур. — Вставай, пойдешь с нами.
Но тут Кирилла прорвало.
— Куда? Зачем?! — рявкнул он, вскакивая. — Кто вы такие? Что вообще происходит в этом сраном городе? Кто-нибудь может мне сказать, что за чудеса на виражах, вашу мать?
— Откуда ты такой тормоз взялся? — спросил широколицый совершенно спокойно.
— Откуда-откуда, из машины… — буркнул Кирилл, стыдясь собственной истерики и думая, что этим парням, военным или полицейским, может быть известно не больше, чем ему. — Ехал в Кстово, потом бац, провал, очухиваюсь в машине, свет вокруг, и в башке гудит, как в будке трансформаторной…
— И когда же ты очухался? — спросил широколицый, приподняв брови.
— Ну, с час назад… — сказал Кирилл.
— Ой, заливает, как сивый мерин! — произнес за спиной тот же самый голос, что упоминал тир. — Все, значит, неделю назад из коматоза вышли, а он только сегодня? Василич, давай его шлепнем, а?
— К-какую неделю? — Кирилл ощутил, как внутри что-то оборвалось. — Не может быть такого!
— Может, может. — Остроглазый гибкий парень в повязанной на голову черной бандане обошел его сбоку. — Ты что, баклан, нас за идиотов держишь?
— Заткнись, Петров! — рявкнул широколицый Василич. — Пусть майор с ним разбирается. Понял?
— Так точно, — хмуро отозвался парень в бандане.
— Какой майор? — Кирилл сжал кулаки. — Мне к дочери надо… мне…
— Пойдешь с нами, — перебил Василич. — Попробуешь удрать — пристрелим. Закончили, вы там?
— Да, — ответил кто-то гулким басом.
— Тогда двинули, — широколицый почесал подбородок. — Не делай такую злую морду… Мы тебе, парень, жизнь спасли, и благодари бога, что нас сегодня на разведку к Казанке отправили.
Кирилл глубоко вздохнул, давя раздражение. И вправду, если бы не эти парни, его бы уже разделывали и, возможно, живьем. А убежать от пули не сможет никто, поэтому лучше не спорить, не раздражать спасителей.
— Действительно неделя прошла? — спросил он.
— Какой нам смысл тебе врать? — Василич хмыкнул. — И неделя — это после того, как оклемались все… а с того дня, как заснули, и вовсе не один год прошел. Глаза разуй и по сторонам посмотри.
Кирилла словно ударили по затылку тяжелой, но мягкой колотушкой, мысли из головы исчезли, в ушах возник звон: нет, невозможно, такого не может быть… В то же время это многое объясняло: и проржавевший «Форд», и выросшие на асфальте кусты и деревья, и обгоревшие здания.
Не объясняло только, почему он проснулся на неделю позже остальных, и что там было за желтое свечение…
Да, а как же Машенька? Семь дней без него в этом новом, другом, обезумевшем мире!
Кирилл сжал кулаки, изо всех сил пытаясь успокоиться. Не время сейчас возмущаться, кричать, что он должен найти дочь, пусть ведут его к начальству, к «майору», а с ним он договорится…
— Пошли, — выдохнул он.
— Вот таким тебя люблю я, вот таким тебя хвалю я, — ухмыльнулся Василич. — Двигаем!
Двое бойцов без всяких приказов ушли вперед, остальные зашагали следом, причем так, что Кирилл оказался в серёдке маленького отряда. Казанское шоссе осталось позади, потянулась улица Бринского, заросшая, но узнаваемая — слева покрытый лесом склон, справа остатки некогда роскошных автосалонов.
Фрагменты обгорелых стен торчали из кустов, давая понять, что здесь порезвился огонь.
Прошли мимо нескольких глубоких ям в асфальте, непонятно откуда взявшихся, и тут донесся громкий лай. Василич насторожился, вскинул руку, его люди замедлили шаг, разговоры