Кабинет у него оказался под стать штабу весьма задрипанным и настойчиво требовавшим изрядного ремонта. Новой была только большая карта Санкт-Петербурга и его окрестностей, висевшая у начальника за спиной и раскрашенная на военный манер разными цветными стрелочками и кружочками. На столе у него валялись какие-то, видимо, весьма важные, бумаги и огромная кипа «Военно-медицинского журнала» за прошлый и этот годы.
– Не скрою, Дмитрий Андреевич, меня ваше резюме сильно впечатлило! – без предисловий, по-военному, перешел к делу подполковник. – Хотелось бы, чтоб вы вкратце рассказали о себе, а после я дам вам свой ответ.
– Ответ на что? – изумился я такому повороту событий.
– Подходите ли вы нам на должность заведующего хирургическим отделением или нет? – пришел черед удивляться Марату Ивановичу.
Я не стал спорить, доказывая, что желание работать в их госпитале у меня не так ярко выражено, особенно после того, что я увидел вокруг, а взял, да и в течение пяти минут выложил свою незатейливую биографию.
– Ну, что ж, – довольно крякнул начальник госпиталя, когда я завершил свое повествование, – я полагаю, что вы нам подходите. Можете прямо сейчас написать заявление о приеме на работу.
– А вы не хотите узнать мое мнение на этот счет?
– Ваше мнение? – Волобуев недовольно посмотрел на меня. – А для чего вы тогда сюда пришли? Разве не на работу устраиваться?
– На работу, – согласно кивнул я, – но никак не ожидал, что так вот сразу и нужно выходить.
– А что вас смущает?
– Многое! Во-первых, я еще окончательно не решил, пойду ли я к вам работать или нет. Все же с августа месяца прошлого года, когда я так рвался в ваши ряды, уже много воды утекло. Во-вторых, я еще не уволился с прежнего места работы. И, в-третьих, самое главное, вы не озвучили тот фронт работ, который, если я все же соглашусь, мне предстоит осваивать. Простите, по тому, что тут увидел, – я многозначительным взглядом обвел обшарпанные стены и затертый до дыр линолеум на полу, – у меня сложилось впечатление, что у вас тут не совсем все благополучно.
– Нда-а-а, – протяжно выдохнул начальник госпиталя, машинально погладив правой рукой бритый затылок, – вы правы, состояние дел у нас не на высоте. А в хирургии и вовсе полный завал. Вам, если вы, разумеется, согласитесь у нас работать, – Марат Иванович многозначительно посмотрел мне в глаза, – придется многое начинать с нуля.
– Что-то в подобном роде я и предполагал! – слегка улыбнулся я, давая понять собеседнику, что настроен на позитив. – Трудностей я не боюсь! Не впервой, знаете ли. А почему в таком прославленном учреждении и такой, как бы это помягче сказать… упадок? Или это военная тайна?
– А чего тут таить?! – Марат Иванович с силой махнул рукой, как бы отгоняя от себя невидимого врага. – Вы же помните, наверное, что был у нас такой министр обороны – Толя Табуреткин?
– ???
– Его так прозвали за то, что в свое время он начинал как директор мебельного магазина. А потом двинули его на повышение – всеми вооруженными силами страны командовать. Вот и докомандовался.
– А-а-а, что-то припоминаю: пресловутые его реформы о реорганизации армии? Сокращение, увольнение и тому подобное?
– Так точно! – тяжело вздохнул подполковник и с силой сжал свои неслабые кисти в мощные кулаки. – Он тогда чуть всю армию не развалил! Вот и госпиталь этот тоже чуть не закрыл. Тут же раньше тысяча коек было! Больше двадцати отделений! Из них более половины – хирургического профиля. Уникальный коллектив, уникальный опыт и наработки. Ведь госпиталь принимал раненых почти со всех войн, начиная с Крымской кампании, в которой еще поручик Лев Толстой, принимал участие. Большинство наших врачей прошло не одну «горячую точку». И все чуть коту под хвост не пошло. Госпиталь закрыли, людей разогнали. Территорию едва-едва не пустили с молотка. Слава Богу, вовремя остановились. Теперешний министр, наоборот, стал все восстанавливать. Но это только начало! Разруха стоит страшная, как после настоящей войны!
– Да я уж заметил!
– Вот только в августе прошлого года нам разрешили открыть хирургическое отделение. Начали набирать штат. Объявили, как и положено, конкурс. Мне еще тогда ваше резюме понравилось, – Волобуев опять посмотрел мне в глаза, но уже мягче и как бы добрее, – но пришел приказ взять на место заведующего одну даму.
– Даму?! – я чуть не упал со стула. – Заведующим хирургическим отделением в военно-морском госпитале решили назначить женщину?
– Увы, – подполковник потупил взор, – ничего не смог тогда с этим поделать! Мне буквально ее навязали! Ох, и хлебнули же мы с ней горя! Ладно, дело прошлое. Мало того, что она оказалась сугубо гражданским лицом, так еще и… – он набрал в легкие побольше воздуха и, резко выдохнув, не закончил предложения. – Насилу от нее избавились. В общем, хирургию нужно поднимать с колен и вытаскивать из той пустоты, куда она угодила. Там сейчас та-а-акой бардак! Так что, если вас такой расклад устроит, то милости просим!
– Хорошо! Я, в принципе, согласен! Начнем реанимировать хирургическое отделение, – я попытался широко улыбнуться, но вышло как-то неубедительно.
– Да вы не переживайте, – уловив мое настроение, впервые за все время разговора начальник госпиталя по-доброму взглянул на меня, – там ничего сложного нет. Главное – чтоб был порядок в отделении, а все остальное приложится. Главное – чтоб был идеальный порядок! Порядок во всем!
Я не придал тогда особого значения, можно сказать, ключевым словам. Если сказать честно, так и вовсе пропустил их мимо ушей. Что значит «порядок»? По-моему, хирургические отделения никогда не тонули в грязи и антисанитарии. На то она и хирургия!
Первого марта начался мой первый рабочий день в качестве заведующего хирургическим отделением в военно-морском госпитале. Поднимаясь на третий этаж, где располагалось вверенное мне отделение, я невольно задержался у копии картины Айвазовского «Девятый вал», висевшей на выкрашенной в тускло-синий цвет широкой стене в резной деревянной раме, сработанной под темную бронзу. Первое, что бросилось мне в глаза – это прояснившееся небо на заднем плане и небольшие волны вокруг спасшейся шестерки моряков. Хороший, как мне показалось, знак в начале карьеры.
У входа в отделение меня встретил понурый лопоухий солдатик бледного вида в казенном коричневом халате с пришитым застиранным подворотничком, сидящий сбоку от входа у облупленной стены на поскрипывающем стуле с белым инвентарным номером на задней ножке. Узнав, кто я такой, служивый живо вытянулся во фрунт и дрожащим голосом объяснил, как найти старшую медсестру.
Так как предыдущую