Первым трещину в обделке перегонного тоннеля заметил машинист тридцать восьмого состава в семь часов пятьдесят две минуты.
Точнее, он заметил не трещину, а воду, струящуюся по водосточному желобу, проложенному между рельсами.
Поезд только отъехал от заброшенной станции под Тушинским аэродромом. Рельсы полого уходили вниз, и сила тяжести помогала тяговым электродвигателям разогнать состав.
В середине перегона — нижняя точка тоннеля, после чего начинался такой же небольшой подъем, помогавший сбросить скорость перед «Щукинской».
В свете мощных фар машинист увидел бодрый пенящийся поток, бегущий вниз, к водоотливной установке. Наметанный взгляд сразу уловил, что здесь что-то не так.
Нет, не сама вода встревожила его. Она была на этом перегоне постоянно. Над тоннелем проходил канал имени Москвы, к тому же всю ночь лил дождь. На этом участке линии тоннель мелкого заложения, поэтому вода из водоотливных установок поступает прямо в городскую канализацию, и только самому Господу Богу (да еще, может быть, Лужкову) известно, чем забита в конце сентября городская канализация.
Да и вообще, вода в метро — обычное дело.
Ночью тоннель специально промывают, чтобы прибить пыль. Вода может образовываться от конденсации водяных паров, а может появляться из мелких трещин в гидроизоляции обделок. Словом, она возникает отовсюду, но…
Машинист еще не успел разобраться, что именно его насторожило, что же было странного в этом потоке, бегущем по желобу между рельсами, а рука уже сама нажала на кнопку переговорного устройства.
— Я — тридцать восьмой! В тоннельном перегоне на подъезде к «Щукинской» наблюдаю воду.
В нескольких километрах от поезда дежурный диспетчер посмотрел на светящееся табло. Загорающиеся одна за другой лампочки показывали продвижение состава. Диспетчер нагнулся к микрофону и включил связь.
— Тридцать восьмой! Что случилось? Каков уровень?
Машинист прикинул на глаз. Уровень никак нельзя назвать высоким. Ему приходилось гонять поезда, когда вода подступала вплотную к самым головкам рельсов.
— Да вроде ничего особенного, но… Она какая-то странная. Не поймешь, что с ней такое…
— Какой уровень? — повторил диспетчер.
— Сантиметров пятнадцать, не больше.
Диспетчер перевел дыхание. По вспотевшей спине пробежал холодок.
— Фу, Васильич! Напугал! Хочешь довести меня до инфаркта?
Он посмотрел на индикаторы насосов водоотливной установки. Горел только один — рабочего насоса. Значит, два резервных не работали. Выходит, и один успевает откачивать воду из приемного резервуара. Если бы он был полон, поплавковое реле включило бы резервный.
— Васильич! Тридцать восьмой! Не разводи панику! У меня все в норме!
Диспетчер даже представить себе не мог, чтобы ситуация мгновенно, без видимых причин, вышла из-под контроля.
— Какая-то она странная! — оправдывался машинист. — Вот я и… На всякий случай…
— Спасибо! Все в порядке. Продолжай движение, — сказал диспетчер и выключил связь.
Только через двадцать минут, отъезжая от «Китай-города», машинист понял, что с этой водой было не так.
В кабине стоял обычный запах метро. Точнее, множество запахов, сливавшиеся в один: от разогретых обмоток электродвигателей, технической смолы, покрывавшей силовые кабели, жженого масла в тормозных механизмах и много еще от чего.
Но в том перегоне он уловил какой-то знакомый, радостный запах, заставивший вспомнить о выходных. Нет, скорее об отпуске, но при чем здесь отпуск?
Состав набирал ход и катил дальше, к «Таганской», и вдруг машинист вспомнил, что это за запах.
В тоннельном перегоне воняло рыбой и тиной.
Обыкновенной гнилой тиной.
Денис Истомин нетерпеливыми шагами мерил асфальтированный пятачок перед автобусной остановкой. Он ждал Алису.
Время от времени он поглядывал на небо, опасаясь, как бы не полил дождь, но, к счастью, его пока не было.
Он приходил сюда каждое утро, исключая те дни, когда Алиса не ездила на занятия в «Строгановку». Он провожал ее до самых дверей училища, нежно целовал и ревниво интересовался: «Во сколько ты закончишь? Может, постараешься пораньше? Нет?»
Он остановился и посмотрел в ту сторону, откуда должна была прийти Алиса, но, как всегда, никого не увидел. И в следующий момент прозвучало: «Привет, ковбой!»
Алиса обладала одной замечательной особенностью. Она умела появляться незаметно. И пусть она не всегда приходила в назначенный срок, зато всегда вовремя. Тогда, когда Денис уже терял терпение, но еще не начинал злиться.
«Ковбой» — это относилось к его шикарной замшевой куртке.
Алиса подошла, ухватилась обеими руками за отвороты куртки и, подтянув Дениса к себе, приподнялась на носочки. Поцеловала — даже не поцеловала, а клюнула — в щеку и, отступив на пару шагов, окинула хозяйским взглядом.
Этот утренний ритуал очень нравился Денису.
Нравилось то, что она ничего не ждала, просто притягивала его к себе; но мало того, что притягивала, она и сама тянулась.
— Ничего, так себе паренек… Весьма и весьма… — промурлыкала Алиса.
Она сощурила правый глаз и стала этакой хитрюгой. «Лисой Алисой», как называл ее Истомин-младший.
Сегодня на ней была шаль какой-то немыслимой расцветки, не иначе как купленная на «блошином рынке»…
Алиса утверждала, что терпеть не может магазинные вещи.
— Все самое хитовое продается на барахолках, — говорила она.
И, глядя на нее, Денис понимал, что это действительно так.
Его куртка, купленная в дорогом бутике (естественно, на папашины деньги), выглядела чересчур традиционно и даже скучно. Тогда как Алисина шаль — умопомрачительно.
— Ну, что вы замерли, юноша? — с вызовом спросила Алиса. — Подайте даме экипаж.
— Слушаюсь и повинуюсь! — ответил Денис.
Он посмотрел поверх ее головы. Это совсем не трудно, когда в тебе — метр восемьдесят два, а в «даме» — каких-нибудь сто пятьдесят четыре сантиметра. Правда, иногда ему казалось, что все совсем наоборот.
Из-за поворота, опасно кренясь на левый борт, выскочила «маршрутка».
Денис откинул туловище назад и резким движением распахнул полы воображаемого плаща — из грубой промасленной кожи и до пят. Руки застыли у бедер. Пальцы нервно шевелились, готовые в любую секунду обхватить рукояти револьверов и рвануть их прочь из кобуры.
— Я вижу на горизонте почтовый дилижанс, — хриплым шепотом сказал он. — А не остановить ли нам его?
Дородная женщина в розовом пальто, с выбеленными перекисью жесткими прядями, выбивавшимися из-под зеленого мохнатого берета, презрительно поджала губы и что-то сказала. Ни Алиса, ни Денис не обратили на нее внимания.
— Смелее, ковбой, — прошептала Алиса. — Действуй, и… Ты знаешь, какая награда тебя ожидает!
Денис усмехнулся.
— Можешь на меня рассчитывать, крошка! В моих барабанах двенадцать патронов…
— И у тебя самый длинный ствол на всем Западе, — с придыханием произнесла Алиса.
Они громко расхохотались — к неудовольствию женщины в розовом пальто.
Денис поднял руку, «маршрутка» стала замедлять ход, противно заскрипели тормоза, и «Газель» резко остановилась. Водитель уперся обеими руками в руль, точно собирался встать из-за стола, а молодой кавказец, сидевший на пассажирском сиденье, чуть не протаранил головой лобовое стекло.
Денис взялся за ручку двери и дернул ее на себя.
— На абордаж! — воскликнул он. Обладательница зеленого берета оказалась проворнее, несмотря на свои