Последнее, что оставалось сделать — это оборудовать стационарное место для боя. Самым лучшим местом было конечно хранилище. Здесь бой можно было вести годами, если конечно враги не догадаются и не сломают систему вентиляции. Тогда я просто задохнусь. Можно было оборудовать огневую точку прямо на входе, но тогда я потеряю эффект неожиданности. Я решил оборудовать огневую точку внутри, у подножия лестницы, ведущей в хранилище. Я принёс коробки с консервами и расставил их на лестнице. Я их поставил так, чтобы между ними было небольшое место для бойницы. После этого я принёс мешки с мукой и сахаром, и обложил ими коробки. Я вышел и внимательно осмотрел свою огневую точку. Автоматная пуля врядли смогла бы пробить мешок с мукой и коробку консервов, значит, здесь я был в относительной безопасности.

Когда я заканчивал обустраивать огневую точку, то услышал шум винтов, это вертолёт заходил на посадку. Я надел плащ, колчан, взял в руки лук и побежал к бунгало. Я обежал ловушку и добежал до края леса. Там я и затаился. Вертолёт сел на песчаный пляж, рядом со сгоревшим бунгало. Это был небольшой, четырёхместный «Робинсон». Из него вышли четверо солдат. Несмотря на жару, они были одеты в военную форму, на них были бронежилеты и каски. Они обошли сгоревшее бунгало и направились к моему бунгало. Перевернув всё там верх дном и не найдя меня они раздосадованные вышли из бунгало. Коротко посовещавшись, они решили обыскать остров. Двое прошли вдоль пляжа, а двое направились в лес, навстречу ко мне. Когда до меня оставалось метров двадцать, я поднял лук, вложил стрелу, натянул тетиву и выстрелил. Стрела, быстро преодолев, разделяющее нас расстояние попала в горло одного из солдат. Надо было сказать спасибо генералу ФСБ, что заставил меня, научится стрелять из лука. Теперь это умение помогало мне выжить. Я развернулся и побежал в лес. Странно, но солдат не стал стрелять мне вдогонку. Вместо этого он выстрелил в воздух, подзывая двух других солдат.

Я отбежал метров на пятьдесят и спрятался за пальму. Двое солдат, что шли по пляжу вернулись к двум остальным. Солдат раненый в шею прохрипел пару минут и затих. Трое других даже не пытались оказать ему помощь. Они взяли наизготовку автоматы и стали всматриваться в лес. Я натянул лук и выстрелил, после этого сразу спрятавшись за пальму. Стрела пролетела, разделяющее нас расстояние и воткнулась у их ног. После этого они как по команде открыли огонь по пальмам. Выстрелив по обойме, они стали менять магазины. В это время я выскочил изза пальмы и побежал по дорожке. Наверняка они меня увидели, но ведь именно этого я и добивался. Поменяв магазины, они пустились за мной вдогонку. Я перепрыгнул леску с ловушкой и побежал к хранилищу. Через несколько секунд я услышал громкий рёв — так я понял, что ловушка сработала, значит, солдат осталось всего двое. Я открыл дверь хранилища и спустился вниз по лестнице. После этого я запрыгнул внутрь огневой точки и занял место у бойницы. Солдаты преследовали меня. Первой что я увидел — это ноги одного из солдат. Нисколько не задумываясь я выстрелил ему в пах. После этого он сел на лестницу. Второй солдат поднял автомат и начал стрелять. Но пули не попадали в узкую бойницу, а били по мешкам с мукой и сахаром. Я просунул стрелу в бойницу и выстрелил ему в горло.

Яркая вспышка света ослепила меня и обожгла моя левую часть. Какаято сила отбросила меня к стене. Я ударился о стену и потерял сознание. Я очнулся через минуту от громких стонов, и с трудом разлепил глаза. Левый глаз был залит кровью. Моя левая рука была изуродована. Солдат, которому я попал в пах, успел забросить гранату в мою огневую точку. Этот солдат был всё ещё жив и стонал от боли. Его можно было пристрелить, но я уже не смог бы натянуть лук. Я взял банку тушёнки высунулся из своего укрытия и резко бросил её в голову солдату. Если бы солдат был не в каске, то я просто вырубил бы его. Но солдат оставался в сознании. Он попытался поднять оружие, тогда я со всей силы метнул вторую банку тушёнки в правую руку солдата. Он взвыл от боли и уронил автомат. Я выскочил из своего укрытия и схватил автомат правой рукой. Солдат попытался достать пистолет из кобуры на поясе. Я направил автомат в солдата и дал короткую очередь. Солдат задёргался от моих пуль и умер.

За короткое время я убил или вывел из строя четырех хорошо вооруженных солдат. Но теперь надо было заняться собой. Я вошел в хранилище и нашёл пятилитровую бутылку с пресной водой. Я вскрыл её и промыл раны. Вся правая рука была усеяна осколками от гранаты. Можно конечно было вытащить эти осколки, но тогда я истеку кровью. Останавливать кровотечение я не умел. Из ран текла кровь. Я уже чувствовал головокружение от потери крови, и понимал, что при дальнейшей кровопотере я потеряю сознание. Я наложил жгут на левое предплечье. Это на короткое время могло остановить кровотечение, но мне нужно было в больницу. Надо было срочно убираться с этого острова. Я пошёл к вертолёту, который они оставили на пляже, рядом со сгоревшим бунгало. Я пошел по тропинке к пляжу. Впереди я увидел солдата, насаженного на мою ловушку. Я поднял висящий у меня на шее автомат, ожидая любой неожиданности, но солдат не подавал признаков жизни. Когда я подошёл ближе, то понял почему. Под солдатом растеклась кровавая лужа, и он умер от потери крови. Похоже, один из гвоздей ловушки разорвал бедренную артерию и солдат истёк кровью. Я убил всех четырёх солдат. Это была плохая новость. Я не мог допросить пленных, чтобы узнать, где я нахожусь, и кто меня похитил. За очень короткое время тропический рай превратился в кровавый ад.

«Робинсон» стоял там, где солдаты его оставили. Я сел в кабину и огляделся. Рядом со штурвалом была карта. На карте были надписи, на какомто непонятном мне языке. Я долго её изучал, пока не нашёл мелкую надпись на английском языке: «Восточная типография. Джакарта». Значит, я нахожусь в Индонезии. Эта новость была ещё хуже. В Индонезии тысячи островов узнать, где я конкретно нахожусь, не было никакой возможности. Я вылез из вертолёта и подошёл к солдату, лежащему на песке. Обыскав его карманы, я нашёл сотовый телефон. Связи не было. Ну конечно! Я же сам