Вдобавок на Фыфа открыли охоту «мусорщики», Создатели Зон, словно на свалки переправляющие в те Зоны токсичные и опасные отходы своего мира.
И, понятное дело, пришлось мне в который уже раз идти к постоянно меняющемуся Центру Зоны, чтобы спасти своего товарища-мутанта от распроклятых пришельцев. Решили они, понимаешь, Фыфа исследовать, выяснить, что это за мутант такой интересный в Зоне появился. И даже успели, гады такие, отрезать у него глазные щупальца перед тем, как я с командой друзей-сталкеров уничтожил оплот «мусорщиков» в Чернобыльской Зоне. Правда, при этом задолжав свою жизнь Монументу – аномалии, способной как исполнять желания людей, так и взимать с тех людей за это страшную плату.
При этом товарищ наш по имени Призрак попал под влияние Монумента, и чуть нас всех не прикончил… Если бы мы не прикончили его.
Похоронили мы того Призрака возле Саркофага, и отправились к Кузнецу, что неподалеку от загоризонтной РЛС окопался, рядом с Живым Болотом[2]. Непростой путь, извилистый, на котором нам и попался вот этот самый бар.
Туда мы и направились, довольные, что не придется нам ночевать под открытым небом. Да и поесть чего-нибудь посущественнее надоевшей тушенки тоже очень хотелось. Настолько, что никаких других мыслей у нас и не возникло.
А следовало бы призадуматься.
Особенно, когда мы перешагнули порог и на нас уставились десятки настороженных взглядов. Может быть, даже и враждебных.
В общем-то, ничего удивительного. Любой такой бар обычно обслуживает постоянных клиентов, промышляющих в данном конкретном регионе, и чужим обычно в таких местах не рады. Но не настолько, чтоб мочить их прямо на пороге. Короче, штатная ситуация, в которой может оказаться любой сталкер. Шли себе люди по делам, зашли в бар, перекусили, отдохнули – и ушли, поняв по лицам завсегдатаев бара, что в местной артели охотников за артефактами мест нет и не предвидится.
Так что мы со спокойной душой уселись за свободный столик, заказали воды, еды и по сто грамм для поднятия настроения, после чего Фыф отправился мыть лапы. Мне же неприветливый официант принес стакан с водой, Фыфов аналогичный заказ явно проигнорировав. И только я собирался указать официанту на его ошибку, как внезапно боковым зрением уловил движение, от которого едва успел уклониться.
Подлый удар, если честно, поэтому я и не церемонился. В результате мордоворот, вознамерившийся меня побить, валялся сейчас на полу в глубокой отключке, а я стоял в кольце набычившихся сталкеров, сжимая в руках импровизированные дубинки, выломанные из табуретки. Оружие, конечно, не ахти, но на безрыбье и это за счастье. По крайней мере, местное сталкерьё призадумается, стоит ли лезть на незнакомого путника, который двумя ножками от табуреток уделал весьма нехилого дядю – да так, что с тех разлохмаченных в острые щепы деревяшек свежая кровь на пол капает.
Правда, сейчас меня больше интересовала не реакция завсегдатаев заведения, а то, как на произошедшее отреагирует бармен. Он тут хозяин, ему и решать. Как скажет, так и будет.
– Может, автомат принести? – предложил кто-то из собравшихся. – Пристрелить обоих, да закопать поблизости.
– Да на хрена закапывать-то, пупки надрывать? – удивился второй. – Ночью бросить в Гнилой роще, к утру мутанты от них только кости и оставят.
– А чо, дело говоришь, – обрадовался первый. – Муты в таких делах лучше любой могилы. Ну это, я, короче, за «калашом», а вы тут их держите пока что…
– Получается, ты, Опанас, за меня в моем доме все решил, – медленно и негромко произнес бармен, но как-то так, что все услышали. Бывают такие голоса: вроде и тихо сказал человек, а понятно все. Потому, что другие автоматически затыкаются, когда он говорит.
– А чего тут решать? – окрысился тот, кого назвали Опанасом, которого я успел рассмотреть в полумраке бара. Мужик мелкий, жилистый, подвижный. И горластый. Из тех, что в каждой бочке затычка. Такой визгливым голосом может запросто толпу натравить на того, кто ему не понравится, при этом никоим образом не подвергая себя риску – тому, кто запускает торпеду, совершенно ни к чему плыть рядом с ней. – Чо тут решать-то? Он, значит, Бойка может мутузить как бог черепаху, а ему это как с гуся вода?
– Боёк сам нарвался, – проговорил бармен, мужик коренастый, основательный, на подбородке звездообразный шрам, на висках седина пробивается. Сразу видать, тертый калач, битый и жизнью по голове, и чьим-то кастетом в челюсть.
– Чужак мутанта привел, – заворчали в толпе. – Вон того, одноглазого. Значит, он сам из них. А у нас с мутами разговор короткий – пулю в башку, даже если они с виду похожи на человека.
– Может, оно и так, – кивнул бармен. – Я тоже не видел, чтоб сталкер с мутантом двойкой ходили. А может, и не так. Я вот Монумент, например, не видел. Но это ж не значит, что его не существует.
– Че-то ты мутишь, Седой, как я погляжу, – нахмурил лоб Опанас. – Ни мне, ни людям непонятно – ты чо, за этого пришлого и за его мутанта впрягся что ли?
Толпа заворчала сильнее. Правильно сказал жилистый, не поспоришь. Приплети к своим словам «людей» – и уже получается, что ты не только свое мнение высказываешь, и их тоже. Типа, от имени «людей» говоришь, а по сути – за них. И в случае чего они за эти «свои» слова вполне могут какого-нибудь несогласного в лоскуты порвать.
Бармен это понимал прекрасно, и аккуратно «включил заднюю».
– Я только за себя и за свой интерес впрягаюсь, и тебе это, Опанас, должно быть известно. И сейчас мой интерес такой: хотите разбираться с кем-то – разбирайтесь на улице. Я вам не нанимался чужие кишки с табуреток сматывать и кровищу с пола оттирать.
– О, это разговор! – обрадовался Опанас. – Ну чо, пришлый, пошли во двор, поговорим?
– А ты меня выведи, если такой смелый, – криво усмехнулся я.
Но тут позади меня послышался характерный звук, с которым досылается охотничий патрон в патронник помпового ружья. Мне даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять: Седой достал из-за стойки дробовик и сейчас целится мне в затылок.
– Пошли все вон, – прорычал он. – Навоюетесь – можете вернуться. А до этого чтоб глаза мои вас тут не видели.
Ох, сильно же я пожалел, что сдал все оружие при входе в бар! Охранник возле входа щерился во всю щербатую пасть, когда мимо него проходили сначала посетители заведения, а потом я с Фыфом. За спиной щербатого секьюрити находился массивный старый шкаф, в котором и хранились все огнестрелы и ножи посетителей. В общем-то, правильная предосторожность, поддатые сталкеры – народ горячий. Но если они нас с Фыфом сейчас не разорвут на части, хрен я еще когда переступлю порог бара, в котором сдача оружия при входе является обязательным правилом.
Однако сожалеть о сделанном было поздно.
Посетителей бара было шестнадцать, я их успел сосчитать. Нас… Нас было один я. Фыф не в счет. Проклятые «мусорщики» отрезали у моего друга-мутанта глазные щупальца, и теперь его ментальный дар воздействия на чужие мозги исчез – без антенн передатчик мысленного воздействия не работал. А в остальном сил у моего одноглазого друга как у двенадцатилетнего ребенка, и толку от него примерно столько же.
– Сейчас выйдем – и сразу беги, – негромко сказал я.
– Ни фига ты не угадал, – так же тихо отозвался Фыф. – Я уже один раз тебя оставил, и ничего хорошего из этого не вышло.
– Сейчас если не оставишь, будет еще хуже, – нажал я голосом. – Тебя же просто разорвут. А пока я буду пытаться тебя отбить, меня точно покалечат. Тут неподалеку какой-то лесок, Гнилая роща что ли. Короче, беги туда, там встретимся. Понял?
– Понял, – недовольно отозвался Фыф.
Признаться, я опасался, что он ослушается – уж больно характер у него вредный. Но нет. Как только мы перешагнули порог бара и Седой захлопнул за нами дверь, одноглазый мутант шустро порскнул влево, в высокую траву – и только его и видели.
– Держи, блин, уйдет! – взревел кто-то из толпы, но нестись вслед за Фыфом через колючие метелки мутировавших зеленых зарослей желающих не нашлось. Зато нашлись энтузиасты, быстренько перекрывшие мне аналогичный отход.
Теперь позади меня была стена бара, а впереди полукругом стояли сталкеры. Да сталкеры ли? Вряд ли. Так, местные мужики из полуразвалившихся сёл, примыкающих к Зоне отчуждения. Конечно, все они величают себя сталкерами, а на деле – шакалы, шатающиеся по наименее опасным, давным-давно исследованным участкам Зоны в поисках