Менталитет этой загадочной нации начал проникать в моё естество, словно усваивался вместе с воздухом. Вот уже и поклоны коллегам и даже не знакомым людям не вызывали во мне отторжения. Уже и весь этот вычурный японский язык не казался мне чудовищным средоточием лжи, когда в глаза говорили совсем не то, что думали.
Теперь я понимал, что это всё формировалось веками, потому что под внешним равнодушием в этих людях прятались тонкие, чуть ли не по-детски сильные эмоции. И чтобы не раздирать каждый раз свою душу, они научились отращивать эдакую эмоциональную броню, состоявшую в том числе и из этикета.
Перед зданием полицейского участка Тоёхиры меня снова ждали. Но на этот раз не женщина, которую я спас вчера. Это был мужчина со смутно знакомыми чертами лица. Да-да, я уже научился различать японцев, так как сам был одним из них. Но вот припомнить, откуда мне знакомо это лицо, я не мог.
Обратившись к памяти моего предшественника, я тоже не смог отыскать ничего похожего на человека, низко поклонившегося мне. И только, когда он распрямился, у меня в мозгу щёлкнуло. В последний раз я видел это лицо, когда его заливала смертельно-бледная краска. Передо мной стоял никто иной, как водитель автомобиля, едва не унесшего множество жизней вчера.
Больше всего моё удивление было связано не с тем, как он меня нашёл, это как раз не странно, потому что мои данные были указаны в сопроводительных документах. Я был поражён, что этот человек так быстро встал на ноги и явился по мою душу.
– Здравствуйте, Такаяма-сан, – проговорил он и ещё раз поклонился, но на этот раз уже едва, лишь обозначая уважение. – Меня зовут Ёсикава Рэн. К вашим услугам.
– Рад видеть вас, Ёсикава-сан, в здравии, – ответил я, действительно радуясь тому, что человек уже на ногах. – Удивлён, что вы столь быстро справились с недугом.
– Врачи иногда творят чудеса, – мой собеседник поднял руки к голубеющим небесам. – Но самое большое чудо сотворили вы. Мне показали траекторию машины, рассказали, какие могли быть последствия. Вы – настоящий герой, Такаяма-сан.
Уж не знаю, почему, но все эти упоминания геройства заставляли меня чувствовать себя несколько неудобно. Считая, что каждый сделал бы на моём месте тоже самое, предпочитал не выпячивать отдельные поступки. Так же было и в прошлой жизни. Это перенеслось со мной и в эту.
– Благодарю, Ёсикава-сан, – сказал я, предпочтя не загружать человека едва вышедшего из больницы своими размышлениями. – Это очень высокая оценка для моего скромного поступка.
– Ну-ну, – улыбнулся мне собеседник, и тут я понял, что передо мной не рядовой японец, а самый что ни на есть хищник, который сейчас был целиком и полностью на моей стороне. – Я понимаю, что скромность украшает истинного японца, но на данный момент – это не актуально. Скажите, пожалуйста, можем мы с вами где-то поговорить в конфиденциальной обстановке?
– Прошу меня простить, но буквально через пять минут начинается мой рабочий день, – я кивнул господину Рэну, подразумевая, что наш разговор окончен, но, как оказалось, я ошибался. – Мне очень приятна ваша благодарность, но, к сожалению, нужно спешить на службу.
– Не переживайте, – махнул на это рукой мой собеседник, – с вашим начальством я уже договорился, так что полчаса у нас с вами есть.
Вот как! Он уже и с Сугиямой Макоту договорился! А тип и правда не промах. Надо бы к нему присмотреться. Весь мой предыдущий опыт подсказывал, что надо держаться рядом с пробивными и вот такими целеустремлёнными людьми. Даже без их помощи, лишь находясь в фарватере их неуёмной продуктивности, можно взлететь очень высоко. Впрочем, этих качеств и у меня хватало с запасом. Но подобное притягивает подобное.
– Даже так, – я склонил голову, изучая собеседника, словно редкий экземпляр, попавшийся коллекционеру. – Что ж, с вашего позволения я отмечусь в участке и с удовольствием составлю вам компанию на ближайшие полчаса.
Вернувшись из участка, где я узнал у диспетчера, что меня ожидают чуть позже, нашёл мистера Рэна практически в той же позе. Тут я подметил несколько интересных особенностей: костюм на нём был совершенно новый, то есть ещё не ношенный. Это означало, что он купил его сегодня или по крайней мере вчера вечером. Либо ему принесли из дома.
Ещё от него пахло дорогим парфюмом и чистой кожей, а не больничным духом. Это всё было очень странно.
– Вижу, находите несоответствия в моём внешнем виде, Такаяма-сан – усмехнулся мой спутник, держа путь в парк Тоёхиро, рядом с которым располагался наш участок. – Именно таким я себе и вижу идеального инспектора. Он сосредоточен, всегда выискивает любые подозрительные детали. Готов составить тысячи версий, а затем отметать те, что признал несостоятельными.
Я посмотрел на него, в который раз отмечая недюжинную силу характера этого человека. Но в моём случае, это был взгляд на человека, достойного стать равным, не более того.
– Признаюсь, Ёсикава-сан, – проговорил я с лёгкой улыбкой, которая должна была выразить моё почтение его наблюдательности, – некоторые детали вашей внешности меня сбивают с толку. Но я видел вас всего лишь однажды и то в тот момент, когда вы были в беспамятстве, поэтому мне сложно делать далеко идущие выводы.
– Что ж, похвально, – кивнул мне господин Рэм. – Но я постараюсь разрешить все ваши сомнения. Начнём с того, что у меня вчера действительно был тепловой удар, как вы и указали в сопроводительных документах.
– Вот как? – я припомнил, что высказал самое первое предположение, появившееся в моей голове. – Собственно, я лишь констатировал то, что увидел. Причины могли быть и более глубокими, но это уже дело медиков.
– Да это даже и неважно, Такаяма-сан, – неспешно прогуливаясь среди зелени и щурясь, когда яркое солнце светило сквозь листву в глаза, проговорил мой новый знакомый. – Дело в том, что вы это сделали и настолько оперативно, что у меня никаких последствий после вчерашнего. Только, – он приложил палец к нижней губе, – губу пробил зубом. Но это сущая ерунда. По сравнению с тем, что я мог убиться.
– Я рад, что всё обошлось, – всё ещё пытаясь понять, к чему клонит Ёсикава Рэм, я не удержался и заглянул в его мысли.
И это было очень непросто. Нет, такого щита, как у инспектора не было. Ну или я уже смог лучше проникать в мозг собеседника. Но то, что я увидел, дало мне понять только то, что он изучает меня. Решает, может ли мне доверять, или нет. Прямо, как Кумико вчера вечером.
И всё-таки, как и она, Ёсикава решился.
– И должен был умереть! – мой собеседник сделал ударение