Ближе к выходу, ко мне подошла Кумико.

– Куда спешишь? – спросила она, и я отметил, что в её обращении было больше тепла, чем раньше, видимо, переосмыслила произошедшее за полчаса до этого. – Сильно досталось?

– Да нет, – ответил я, понимая, что каждым своим жестом и словом сейчас меняю восприятие людей вокруг о себе. – Сказал, что беспокоится обо мне и отправил в отгул до конца дня.

– Вот видишь, я же говорила тебе, что бояться нечего, – произнесла она, улыбаясь, и подавила желание хлопнуть мне рукой по плечу.

А я попытался снова прочитать её мысли, и снова мне это удалось практически без труда.

«А он действительно изменился, – думала Кумико, оглядывая меня с головы до ног. – Стал мужественнее и решительнее. Интересно, это его так сегодняшнее происшествие изменило? Или что-то ещё? Эх, вот, если бы он всегда такой был, то с ним можно было бы и…»

На этом я решил больше не подслушивать мысли коллеги, потому что и так понимал, что могу не сдержаться и пригласить её на свидание. А уж дальше последовать за теми мыслями, которые я читать не стал.

Сдерживало меня только одно – некая Икута, которая была моей девушкой. Странно, почему память Даичи практически не оставила о ней никаких воспоминаний?

– Я ничего и не боялся, – ответил я Кумико и подмигнул. – Полагаю, в ближайшее время вы убедитесь в этом.

– Это хорошо, – ответила она с тем же тоном. – Ладно, иди гуляй отгул. Фумико-сан, наверное, обрадуется.

А я не знал, обрадуется или нет, но сказал:

– Да.

На том я повернулся и пошагал к двери. Сказанного мною тут с лихвой хватит для того, чтобы меня обсуждали до вечера. А то и на завтра останется.

Не успел я далеко уйти от участка, даже не пересёк ещё Тойозондори, как ко мне поспешила женщина в светлом костюме.

Она успела переодеться за последний час, поэтому я не сразу её узнал. И лишь только когда она поклонилась, подойдя ко мне почти вплотную и окликнув меня, я понял, что это спасённая мною мать шестилетнего карапуза.

– Доброго дня, – проговорил я, останавливаясь и отвечая на её поклон, благо, у тела это было на уровне рефлексов.

– Такаяма-сан, – произнесла молодая женщина, явно испытывая неловкость в разговоре со мной. – Прошу прощения, что исчезла после происшествия, но мы с сыном невероятно спешили.

– Ничего страшного, – ответил я, позволив себе немного улыбнуться, чтобы собеседница расслабилась. – Я понимаю, у вас был шок, э…

– Вакаиро Миво, – поспешно подсказала мне симпатичная японка. – Мне действительно жаль, что я не смогла по заслугам отблагодарить вас… Вот, – она судорожно достала конверт из сумочки и протянула его мне. – Понимаю, что ничто не может быть равным человеческой жизни, а тем более двум, но тем не менее, полагаю, тут будет достаточно для офицера полиции.

Я даже не потянулся к конверту. Принимать благодарность от женщин я ещё в прошлой жизни привык только устно, ну или через постель, если тому благоволили обстоятельства. Но никак иначе.

Сделав жест, мягко намекающий на отказ, я проговорил:

– Вакаиро-сан, я спасал вас не за деньги и не за благодарность, а потому, что это мой непосредственный долг, – тут я увидел, как в её глазах блеснули слёзы, но не до конца понял их сути. – Лучше купите на эти деньги новую игрушку сынишке.

Нет, всё-таки тут не тот менталитет, что в России. Тут всё совсем иначе. Госпожа Миво дёрнулась словно от пощёчины, но сдержалась, чтобы не менять своего настроя по отношению ко мне.

Тут я снова решил прибегнуть к чтению мыслей. И у меня это получилось, но не столь просто, как с коллегой. Мысли моей собеседницы представлялись, скорее, формами эмоций с разными оттенками, нежели словами. И я понял, что она хотела отблагодарить меня от чистого сердца, но полагала, что я отказываюсь, поскольку мне не велит брать деньги корпоративная этика.

Я бы мог сказать: «Нет, Вакаиро-сан, это собственная этика. Я действительно не беру деньги у женщин».

Но я решил не усугублять ситуацию. Я видел перед собой очень расстроенного человека, а доставлять подобные негативные эмоции людям в мои планы не входило.

– Жаль, – проговорила она, неловким жестом убирая конверт обратно в сумочку, – я надеялась сделать вашу жизнь хоть чуточку лучше.

– Если хотите, чтобы эти деньги пошли на доброе дело, – ответил я, приняв как можно более располагающее выражение лица, – пожалуйста, отдайте эти средства в благотворительный фонд. Там они найдут самое лучшее применение.

– Хорошо, – кивнула мне Миво, и на её губах появилось даже подобие улыбки. – Но я обещаю вам, что найду способ отблагодарить вас так, чтобы вы приняли эту благодарность.

– Звучит как угроза, – ответил я и рассмеялся, давая понять, что пошутил. – Рад был увидеть вас. Всего вам доброго и берегите себя и семью, пожалуйста. Будьте внимательней.

– Всенепременно, Такаяма-сан, – ответила молодая японка и поклонилась.

Я сделал ответный жест и поспешил к себе домой.

У меня было минут пятнадцать, чтобы дойти до своего дома, располагавшегося в нескольких кварталах от полицейского участка. Как раз было время обдумать сложившуюся ситуацию. А обдумать было что. Если раньше для меня было загадкой, куда делся Даичи и почему его место занял я, то теперь всё потихоньку вставало на свои места.

Для офицера полиции Такаяма Даичи очень важно было повышение, на которое он так в итоге и не пошёл. Это очень сильно ударило по его личности, но только ли это? Я прикинул, можно ли расстроиться до смерти из-за такого? И решил, что в данном случае вполне, потому что это Япония. И даже больше – полиция в Японии. А, как я успел понять, тут продвижение по карьерной лестнице было очень медленное. Все посты были давно заняты, и устроиться обычным офицером без подготовки практически невозможно.

Однако ещё больше меня сейчас волновала магия и её применение в области общения с окружающими. Я записал себе на подкорку пункты, в которых хотел бы разобраться больше, чем во всём остальном.

Первое и главное: нужно было иметь телепатический контакт в любой момент и с любым человеком, чтобы знать, что он замыслил. Иногда это полезно просто для того, чтобы понимать, всё ли ты делаешь правильно.

Второе тоже немаловажное: хотелось бы чётких мыслей, как у Кумико. Её я слышал так, словно она вела внутренний монолог.

Правда, потом я подумал, что это может зависеть именно от того, как сам человек мыслит, а не от того, как воспринимаю это я. Но что же тогда получается, что инспектор вообще ни о чём не думал во время разговора со мной? Вряд ли, – ответил я себе на этот вопрос, но всё равно не удержался и с иронией усмехнулся.

После чего огляделся по сторонам. Тут всё-таки не