– А по-моему, авторы начинающие, самодеятельные и не входящие ни в одно творческое объединение.
– Но тебе понравилось, насколько я помню, – парирует Юрок. – Настолько, что ты решил Цепа отметелить. Как в анекдоте про мышей. Нет, выпьем по три рюмки и пойдём коту морду бить.
Он смеётся. Надо же, и через сорок лет смех останется точно таким же.
– Короче, – говорит Юрик. – У меня мамка к брату уехала в Кузню. Батя на работе. Так что если хочешь, приходи. Только не прямо сейчас, мне ещё умыться надо. Кстати Вальдемар обещал заглянуть. У него братан «Мальборо» достал. Так он принесёт. А Гога с пивом придёт.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Зайду попозже.
Я вешаю трубку. Такое придумать трудно. Тем более, что мы действительно торчали у Юрки на следующий день после моего позора на дискаче. Пили пиво и курили «Мальборо», как крутые ковбои, будто вчера и не было ничего и Цепень не шуганул меня от девчонки, которая мне прям сильно нравится. Тогда нравилась, а теперь, после вчерашнего – и подавно.
Вот это жизнь, живи не тужи. Жалко, что не каждый вечер, такая жизнь…
Звонит телефон.
– Алло… – осторожно отвечаю я.
– Тёма, ты встал?
Это же… Это же бабушка!
– Привет, ба! – радостно восклицаю я. – Встал!
Блин! Ради одного этого разговора можно было бы сюда прилететь, даже и зубов не жалко, пусть бы вышибли! Сердце скачет. Ба! Бабуля!!!
– Чего такой радостный? – удивляется она.
– Так каникулы же!
– Ну, да, – соглашается бабушка. – Каникулы. Я сегодня не приду, давление утром было высокое. Так что ты сам ко мне на обед прибеги.
– Да, ладно, ба, не беспокойся. Я дома пообедаю.
– Там же нет ничего. Сказала, прибеги ко мне, не заставляй меня идти по жаре.
– Ладно, понял, – улыбаюсь я.
Да я теперь куда угодно прибегу! Хоть на край света! Лишь бы это не обман был…
Нажимаю рукой на рычаг и снова кручу диск. Блин, кайф. Главное, все номера в голове сами оживают.
– Да…
– Миха, здорово!
– А, Костёр, – усмехается Мишка Зайцев. – Очнулся или ты с того света мне звонишь?
– Уже и не знаю, какой свет этот, а какой тот. Миш, короче, у меня дело. Можешь меня к себе в секцию записать?
Повисает короткая пауза.
– На бокс что ли? – уточняет через несколько секунд Миха.
– Ну, да, на бокс, конечно.
– Во-первых, – рассудительно говорит он, – лето, какая секция, мы в лагерь спортивный уезжаем. Там девки, между прочим, лучше Хаблючки. Главное, спортивные все и дают, не жадничают. А, во-вторых, тебе рановато ещё на бокс. Ты подожди лет пять, а то и десять, вот тогда и приходи записываться.
Он начинает ржать.
– Харэ угорать, Миш.
– Угорать? Ну ладно, кончаю, раз ты просишь. Но это, Артамон, в натуре, какой из тебя сейчас уже боксёр? Тебе лет-то сколько? Какой тебе спорт? Сам подумай.
– Да, какая разница, я же не ради медалей, мне для себя чисто!
– Для себя? Хочешь Цепня вздрючить?
– Хочу, – отвечаю я, выдержав паузу. – Спасибо, кстати, что вступился вчера.
– Да ладно, чё там, – усмехается он. – Я ж не успел к началу. Но я так скажу, для спорта хреновая цель. Секция тебе в этом не поможет. Первым делом тебе вобьют в голову, что дрючить никого нельзя. Врубаешься?
– Миха, хорош мне мозги сношать.
– Иди к нашему физруку, он сказал, что всё лето будет тренировать.
– А что он ведёт? – удивлённо спрашиваю я.
– Ну, там самбо, каратэ немного, джиу-джитсу. Всего по чуть-чуть. Он так-то чёткий кент. Я приходил пару раз чисто из любопытства. Неплохо там у него.
– Это… Летунов что ли? Невысокий такой?
Блин, как его зовут?
– Ага, как ты почти.
– Э-э-э…
– Чё?
– А как его зовут-то?
– Ты вообще что ли на физру не ходил? – удивляется Миха. – Или тебе Черепанов мозги повредил?
– И то, и другое. Ты сказать не можешь без подколок?
– Глеб Алексеевич.
– А, точно! У меня, как в «Джентльменах удачи», – поясняю я. – Тут помню, тут не помню.
– Ты типа фальшивый Доцент что ли?
Не в бровь, а в глаз.
– Ну, типа, – усмехаюсь я.
Поговорив, возвращаюсь в свою комнату. На письменном столе лежат учебники… За девятый класс. Лежат стопкой. Да, помнится, мне прилетело за то, что не сдал вовремя. Капец, люди добрые! Я десятиклассник!
Сколько раз я говорил себе, мол, начать бы жизнь сначала! Ну вот, пожалуйста, начинай. Смотри, не прокакай только жизнь очередную. Но если это глюк и сбой в системе, замыкание в матрице и после починки я снова окажусь на сорок лет впереди, то даже и не знаю, что сделаю. В дурку сразу улечу, стопудово!
Я достаю из шкафа чистое бельё, спасибо, мамочка, всё в идеальном порядке, и бегу в душ. Блин, как мы раньше без шторки мылись? Ёлки, и за ванну течёт. Ладно, это мы всё наладим, улучшим, так сказать, быт советских тружеников.
Снова звонит телефон.
– Тёма, встал?
Мама!!!
– Да, мам, привет!
– Привет. Ты чего так поздно вчера? Мы с отцом уснули, не дождались.
– Да чего может случиться. Всё же нормально. Я с пацанами возвращался.
– Слышала, когда ты пришёл, вставать не стала уже.
Это и к лучшему, пожалуй. Представляю эту встречу.
– Обедать иди к бабушке сегодня. Я вчера не готовила.
– Ничего, мы уже договорились.
– Ну, ладно. Тогда всё. Смотри, не бездельничай там, займись чем-то полезным. Каникулы – это не для безделья, а для развития. Понял меня?
– Да.
– Ну всё, молодец, вечером расскажешь, как понял.
Я быстро завтракаю молоком с батоном и собираюсь на выход. Кое как натягиваю старые, потёртые и уже малые джинсы «Милтонс». Блин, это же самые любимые мои джины за всю жизнь. Капец! За что мне столько счастья за один раз?! Джинсы, белая футболка, не застёгнутая клетчатая рубашка с коротким рукавом и кеды. Я готов выйти навстречу жизни.
Хм… А вот с кедами неудобняк, мягко говоря. Чего они такие тяжёлые и плоские? Жесть, как я в них ходил вообще? А люди в них ещё и бегать умудряются… Кандалы, бляха. Смотрю на туфли, в которых был вчера. Страшные, как моя жизнь, как бабушка говорила, ну… то есть ещё и сейчас говорит.
Нет, лучше уж кеды. А вот это…
Это же папины кроссы! Да! Тёмно-синие замшевые «адики» с тремя очень всеми уважаемыми белыми полосками. Производство питерское, но качество получше сегодняшних. Ну, то есть лучше, чем в будущем.
Адидас, три полоски,
Защити, защити нас от солнца…
Исполнять на мотив «Учкудука».
Да, мне иногда разрешалось их обувать. Красота! Не долго думая, я скидываю кеды и впрыгиваю в эти шедевры сапожного мастерства, полагая, что возвращение юности достаточно уважительная причина, чтобы без спросу «поматериться», как говорит Миха, в отцовских кроссах. Ну, вот. Теперь я готов выйти навстречу новой жизни!
И я выхожу. Хватаю учебники и выскакиваю в прохладный полумрак подъезда.
– Здрасьте, дядя Гена…
– А, Артём… ну привет…
Я обгоняю пожилого соседа и, перескакивая через две ступеньки, несусь вниз. Выбегаю во