— Кто бы вы ни были, предупреждаю — я принимаю ванну!

— Ох… Простите, ради бога, — негромко извинился гость. — А когда мы зашли в первый раз, вы тоже там сидели?

Я ответила утвердительно и поинтересовалась, удалось ли вытолкать автомобиль.

— Нет, нужны лошади, — ответил он. — Пока остальные ушли за лошадьми, я проскользнул сюда, чтобы лучше разглядеть дом. Никогда такого не видел!

— Подождите. Сейчас я вытрусь, приду немного в себя — и покажу вам дом, — отозвалась я.

Лицо и шею я еще прежде вытерла сохнущими крашеными простынями, а прогуляться за полотенцем в холодную кухню не удосужилась. Пришлось попросить гостя. Увы! Полотенце он не нашел. Тогда, не вылезая из ванны, я встала на колени и просунула голову между простынями. Мужчина обернулся…

Я чуть не ахнула. Он был бородатый!

Никогда не видела мужчин с бородой! Разве только старика из дома призрения в Скоутни — вылитого Санта-Клауса. Конечно, борода незнакомца не имела с той ничего общего; черная, подстриженная, заостренная, она напоминала скорее о моде Елизаветинской эпохи. Поразительно! А ведь голос звучал так молодо…

— Как поживаем? — с улыбкой спросил гость.

Судя по тону, меня приняли за маленькую.

Отыскав полотенце, бородач попытался перекинуть его через ширму, но вдруг сказал:

— Не нужно бояться! Я положу полотенце рядышком, а сам выйду во двор.

— Я и не боюсь, — ответила я. — Просто удивлена. Ваш голос не соответствует вашей внешности.

Боже, как невежливо получилось!

Незнакомец расхохотался.

— Нет-нет, не уходите, — торопливо добавила я. — Может, присядете? Мне совсем не хочется показаться негостеприимной, уверяю вас… — Да уж, такой напыщенной речи я в жизни не произносила.

Я просунула руку в щель, чтобы взять полотенце.

— Если подать его через простыни, произойдет катастрофа, — заметил гость. — Давайте-ка лучше сбоку.

Я поспешно схватила выплывшее из-за края ширмы полотенце. Не попросить ли заодно и одежду?.. Но тут в очередной раз распахнулась дверь.

— Саймон, а я тебя всюду ищу! — сказал «американский голос». — Чертовски странное место! Я только что видел привидение.

— Глупости, — хмыкнул бородач.

— Да честное слово! Видел прямо с аллеи! Я направил фонарь в сторону холма, смотрю — белая фигура! Р-раз — и исчезла за башней.

— Наверное, лошадь.

— Ничего подобного! Не лошадь. Существо вертикальное, двигалось на двух ногах. Хотя… ног-то и не было… Черт! Может, я схожу с ума?

Видимо, сапоги Топаз не снимала.

— Хватит ужасы рассказывать, — прошептал бородач. — За ширмой ребенок. Купается.

Тут я громко попросила передать мне одежду и протянула из-за рамы руку.

— Гос-споди… — поперхнулся американец. — Зеленый ребенок! Тут что, дом Ашеров?

— Я не вся зеленая. Просто мы красили вещи, — пояснила я.

— Это не ваши привидения по холму разгуливают? — поинтересовался американец.

— Не слушайте его, — сказал бородач, протягивая мне одежду. — Никого он не видел.

— Ну почему? — возразила я. — Может, и видел. Только не привидение, конечно, а мою мачеху. Она общается на насыпи с природой.

Я наконец встала с колен в полный рост и, завернувшись приличным образом в полотенце, высунула голову из-за края ширмы. У бородача округлились глаза.

— А я-то решил, что вы помладше… — растерянно проговорил он.

Забирая одежду, я рассмотрела и второго гостя. Его лицо соответствовало голосу — такое же моложавое и приятное, причем странно знакомое. Наверное, такой типаж мне известен по американским фильмам. Не главный герой, конечно, а, к примеру, брат главной героини. Или рабочий на автозаправке.

Он перехватил мой взгляд.

— Здравствуйте-здравствуйте! Расскажите-ка подробнее о вашей безногой мачехе — да и об остальных домочадцах. Нет ли у вас иной занятной родни? Прекрасной сестры, носящейся по лесам на лошади с арфой в руках?

И тут наверху зазвенели струны лютни — Топаз, очевидно, проскользнула в дом через парадный вход. Молодой американец, засмеявшись, радостно заметил:

— Вот, полагаю, и она!

— Это не арфа, а лютня, — поправил его бородач.

— Потрясающе! Замок, лютня…

На лестнице внезапно появилась Роуз, облаченная в «средневековое» зеленое платье с расклешенными рукавами. Не догадываясь, что внизу гости, она ликующе воскликнула:

— Кассандра, полюбуйся!

Мужчины обернулись — и Роуз застыла на верхней ступени точно вкопанная.

А Топаз, в кои-то веки не фальшивя, все наигрывала дивную мелодию «Зеленые Рукава»[5].

Позже. Опять в сарае на ворохе соломы.

Растерянную сестру пришлось бросить на лестнице и идти обедать — Топаз позвонила в колокольчик. Сегодня готовить ей было некогда, поэтому мы ели холодную брюссельскую капусту с холодным рисом. Не очень вкусно, зато сытно. Обедали в гостиной, начищенной до блеска, а точнее, едва не до дыр. В комнате стоял жуткий холод, даже растопленный камин не помогал; давно заметила, что в чересчур чистых комнатах всегда чересчур свежо.

Роуз и Топаз сейчас осматривают кусты, выискивая, из чего можно соорудить букеты. Если ничего не найдут, то поставят в кувшины голые ветви и, как сказала мачеха, привяжут к ним что-нибудь забавное. Меня это, правда, ни капли не забавляет: оставили бы ветки как есть — Топаз ведь сама ценительница наготы.

Все мы делаем вид, будто повторного визита Коттонов в ближайшее время не ждем, хотя в глубине души безумно надеемся на скорую встречу. Да, под стенами замка увязли Коттоны из Скоутни! Они накануне приехали в Англию и спешили в поместье. Как я сразу не догадалась? Ведь знала же, что наследник — американец.

В начале двадцатого века младший из сыновей старого мистера Коттона уплыл в Штаты (после грандиозного семейного скандала, полагаю) и принял американское гражданство. Шансов заполучить Скоутни у него, казалось, не было… Однако жизнь непредсказуема: два старших брата погибли на войне, а третий, уже с собственным сыном, двенадцать лет назад разбился на машине. Тогда сын-американец попытался помириться с отцом; в ответ старый джентльмен потребовал, чтобы тот вернул себе британское подданство, иначе видеть его не желает. Сын на условие не согласился, а год назад умер; в Скоутни приехали его сыновья.

Бородач Саймон только-только уговорил дедушку принять его, как тот скончался. Бедный одинокий старик! Так грустно…

Второго зовут Нейл. Говор у братьев разный потому, что старший, Саймон, жил с матерью в Бостоне и Нью-Йорке, а младший рос в Калифорнии на ранчо у отца. (Видимо, родители развелись. Миссис Коттон сейчас в Лондоне, но скоро приедет в Скоутни.)

Отец утверждает, будто у Саймона тоже американский акцент — просто в Америке диалектов еще больше, чем в Англии; его британский английский хорош, но несколько устарел. Голос у старшего брата изумительный! И все-таки мне нравится Нейл.

Какая жалость, что наследник Саймон! Роуз с первого взгляда возненавидела его бороду. Может, удастся ее сбрить?

Неужели я всерьез считаю, будто моя сестра выйдет замуж за мужчину, которого видела раз в жизни да еще противного внешне? Хм… Пожалуй, отчасти всерьез, отчасти фантазирую. Наверное, в такую игру играют все девушки, встретив подходящих молодых людей. Тем более братья такие… чудесные!

Да, без чудес нашей семье не обойтись. Особенно Роуз. Интересно, нужно ли